— Как тут всё серьёзно, — проворчал Петар, когда их, наконец, пропустили дальше передней. — В Министерство в разы проще попасть.
— Хранители говорят, что настоящая власть сосредоточена вовсе не в Министерствах, а здесь, — Макс несколько нетерпеливым жестом обвёл огромный зал, в который они вошли, где были сотни стеллажей и десятки тысяч книг; выходившие из него коридоры вели в другие хранилища. — Возможно, они и правы: здесь история всех магических войн, Тёмных и Светлых орденов, великих волшебников всего мира, их путей и способов прихода к власти и её утраты, научные прорывы в самых разных областях, древние заклятия и ритуалы, практики чародеев времён Вавилона… Если бы кто-то впитал в себя все эти знания — он захватил бы мир.
Они провели в библиотеке немало часов. В одном из трудов скандинавских артефакторов Макс в конечном итоге сумел найти лишь краткое описание Цепи: «Не толще палочки, что сотворила её, чистейшего серебра цепь, при лунном свете светится бледным, а на звеньях самих сверкают молнии». Ещё одна книга — фолиант настолько ветхий, что каждая его страница была покрыта сотканной магией прозрачной плёнкой — туманно сообщала, что для активации Цепи требовался некий ритуал, на её страницах не приведённый; впрочем, Макс полагал, что как и с большинством артефактов подобного толка, Цепь могла стать «преданна» новому хозяину после убийства им предыдущего.
Петару, собирающему крупицы сведений о самом Имитаторе, повезло не больше — кроме семи или восьми вариантов легенды о нём не было сказано почти ничего. Существо было отбито у Тёмных в семнадцатом веке и надёжно скрыто Светлыми, после чего записей о нём не появлялось вовсе. Пришлось работать с текстами шестнадцатого-семнадцатого веков — немногочисленными, витиеватыми и не слишком информативными. Однозначными во всех источниках оставались лишь отсылки к трактату «Воззвание ко Тьме»; название не было знакомо ни одному из юношей, и Петар обратился за помощью к библиотекарю.
— Это одно из Темнейших сочинений, хранящихся в стенах сего здания, — холодно и чопорно ответил Хранитель. — Для того чтобы прочесть его, требуются веские основания и позволение Главного Хранителя, однако вам, герр Марков, нечего рассчитывать его получить: подобное позволение за все столетия, что книга у нас, выдавалось лишь трижды.
Ответ не понравился Петару, но спорить или негодовать он не стал — не хотел быть выставленным за дверь. Вместо этого он, когда Хранитель удалился, обратился к Максу:
— Должны же быть другие экземпляры книги?
— Должны, — согласился Макс, поглаживая подбородок кончиком пера. — Я попробую выяснить по своим каналам.
Проведя в Женеве практически неделю, юноши вернулись в дом на побережье. К их прибытию пришёл ответ из Берлина. Человек из Департамента прислал большое генеалогическое древо, четыре коробки личных дел и газетных вырезок, содержащих информацию о членах семьи Шальтунгер, и документ из Подразделения землевладения, где было описание их родовой земли. Несколько часов потратив на просмотр записей о ныне здравствующих представителях рода — практически нищих, безвылазно живущих в своём старом доме, — не став тратить время на прочее, напарники сразу отправились к ним.
Трансгрессировав, юноши оказались на вершине горного отрога; дальше, на самом краю скалы ютилось каменное строение — замком или даже особняком язык не поворачивался это назвать, скорее уж башней. Тёмно-серое, с отбитыми зубьями на верхней площадке, оно представляло собой весьма угнетающее зрелище; несмотря на успевшие уже опуститься сумерки, свет слабо горел лишь в одном из чёрных провалов незастеклённых окон.
Юноши неспешно зашагали к башне по извилистой и каменистой, едва просматривающейся тропинке. Хлипкие деревянные двери строения со скрипом, который далеко разнёс ветер, отворились, и из-за них вышли двое — за расстоянием Макс не мог рассмотреть лиц, но когда один из людей зажёг факелы у входа, приметил общую неряшливость и бедность их внешнего вида.
Напарники остановились в нескольких метрах от башни и её хозяев, сейчас недоверчиво на них пялившихся. Мужчина был на вид лет шестидесяти, хотя Макс по досье знал, что ему всего чуть за пятьдесят. Невысокий, коренастый, с грубыми чертами лица, Шальтунгер казался не потомком древней семьи, а скорее безродным разнорабочим. Женщина рядом с ним и вовсе была неопределимого возраста; на ней, будто на вешалке, болталось платье, рассчитанное на даму более пышных форм, когда-то, кажется, зелёное, но нынче покрытое грязью и заплатами, на поясе перехваченное лентой невнятного цвета.
— Кто вы и с чем пожаловали? — гаркнул Шальтунгер.
— Наши имена вам ни к чему, — Макс гордо вскинул голову, заставляя себя не морщиться пренебрежительно, говоря с этим человеком. — Прибыли мы за Цепью, хранящейся в вашей семье.
— Понятия не имею, о чём ты, мальчик.
— Имеете, — отрезал Макс; он извлёк из кармана мешочек с деньгами и позвенел им. — Я заплачу.
— Заплатишь, да? — расчёт оказался верным, Шальтунгер явно заинтересовался; даже его жена вытянула шею, стремясь разглядеть мешочек получше. — И сколько?
— Достаточно, чтобы обеспечить вам безбедное существование, — Макс кинул кошель мужчине, и тот вцепился в ткань, быстро развязал шнурок и высыпал на ладонь горсть золотых монет. Женщина подошла ближе и вперилась в галлеоны таким жадным взглядом, словно те были водой, а она только что вышла из пустыни. — Это задаток.
Пересчитав монеты — жёнушка даже попробовала одну из них на зуб, — Шальтунгер поднял на Макса алчный взгляд. Его ухмылка, продемонстрировавшая жёлтые неровные зубы, была омерзительна.
— Цепь-то? Будет тебе цепь, парень, сейчас будет… — он скрылся в башне, и женщина шмыгнула за ним.
— Как низко, оказывается, можно пасть, — брезгливо заметил Макс.
— А ты как-то иначе представлял себе обнищание? — буркнул Петар, мрачно насупившись; запрокинув голову, он поглядел на единственное светлое окно. — Как по мне, слишком быстро они согласились.
— Вот так Светлые остаются верными клятвам, — насмешливо резюмировал Макс, хотя всё же отрицать небезосновательность подозрений товарища не мог.
Минуту спустя вернулись Шальтунгеры. Подойдя ближе, мужчина показал юношам ларец из дерева, украшенный резьбой, и открыл крышку; под ней на ложе из бархата, не выцветшего и не полинявшего за века, покоилась серебряная цепь.
— А-а, — Шальтунгер прижал шкатулку к себе, стоило Максу сделать шаг вперёд. — Сначала деньги.
«Насколько же презренное создание», — скривился Макс и, достав кошель побольше, с отвращением швырнул его мужчине, после чего забрал из его рук ларец. Шальтунгера это уже не волновало — он запустил руку в кошель.
Потеряв к нему интерес, Макс вернулся к Петару и вновь открыл шкатулку. Цепь оказалась толще, чем он рассчитывал; массивные звенья тускло поблёскивали в лунном свете… но не более.
— Что ты мне подсунул? — ледяным тоном осведомился Макс.
— Цепь подчинения, — ответил Шальтунгер, запихивая кошель в карман. — Ты ж её хотел?
— Это не та цепь, — его разобрало зло.
— Чем докажешь? — дерзко поинтересовался Шальтунгер и вдруг, выхватив палочку, направил на него. — Сделка прошла, парень, так что бери дружка и выметайся-ка отсю…
— Круцио! — рявкнул Макс прежде, чем он успел договорить.
Мужчина рухнул на землю и скрючился, а затем забился, вопя.
— Макс! — попытался одёрнуть его Петар, но юноша проигнорировал его.
— Где настоящая Цепь?.. Релашио! — заклятие отбросило на стену женщину, хотевшую было прийти на помощь мужу; откуда-то сверху донёсся сдавленный писк. — Отвечай, собака, где Цепь?!
— Макс! — Петар схватил его за плечо и тряхнул.