— Все? — переспросил Адлер, чуть нахмурившись.
— У хозяев гости, молодой господин…
Адлер быстро поднялся по широкой лестнице на второй этаж, но у дверей гостиной невольно остановился, прислушался, стараясь определить, кто всё же внутри и чего ожидать. Однако затем, устыдившись собственной нерешительности, обеими руками распахнул створки.
Все присутствующие разом обернулись к нему. На одном диване, обитом ситцем с цветочным узором, сидели Оделия Гриндевальд, его мать, и её сестра, Хильда Лихтенберг, — плотная дама с постным лицом и абсолютным, как юноша неоднократно убеждался, отсутствием воображения. В кресле чуть в стороне от них расположился Освальд Гриндевальд, почтенный глава семьи, с трубкой в руке. У высокого окна, выходившего в сад, стояли кузина Эльза, как всегда неприязненно наморщившая носик при виде его, и незнакомая белокурая девушка.
— Доброе утро, отец, матушка, — с убийственной долей сарказма произнёс Адлер, быстро подходя и целуя руку матери, а затем и её сестры. — Тётушка, вы из года в год всё краше… Эльза, милая кузина, до боли в сердце рад тебя видеть! Но кто прелестная фройляйн?
— Моя подруга, Катрин Штибер, — представила Эльза, как показалось Адлеру, с каким-то затаённым до поры ехидством; Катрин сделала книксен и протянула ему руку.
— Адлер Гриндевальд, — он легко коснулся губами гладкой кожи и вновь развернулся к страшим. — Приятно видеть вас всех, однако осмелюсь спросить, что за повод был вызывать меня с припиской «срочно»?
Эльза за его спиной тихо хихикнула. Мать и тётка переглянулись с каким-то значением и одновременно уставились на Освальда; тот неспешно погладил пышные усы и поднялся на ноги.
— Пойдём, нам нужно поговорить.
Озадаченный, в некоторой мере настороженный, Адлер последовал за отцом в его рабочий кабинет, находившийся дальше по коридору. Плотно прикрыв дверь, Освальд жестом предложил сыну сесть, сам устроился в кресле за столом и пыхнул трубкой, явно оттягивая момент.
— Так что же произошло? — требовательно спросил Адлер. — Признаться, вы оторвали меня от дел.
— Твои дела подождут, — суровость, которую отец попытался вложить в тон, скорее смешила. — Речь идёт о благе семьи, и в этом вопросе решение остаётся за мной.
— Отец, прошу, не нагнетайте, — закатил глаза Адлер, начинавший уже раздражаться его увиливанием. — Что вы на этот раз хотите? Чтобы я написал за вас письмо в Нурменгард? Или вы решили заняться моей карьерой?
— Я решил заняться продлением рода, — Освальд не смотрел ему в глаза, принимаясь разглядывать то чернильницу, то часы на стене, то что-то за плечом сына. — Тебе пора жениться.
— Приму к сведению, — протянул Адлер с иронией. — Когда найду невесту, непременно вам сообщу.
— Прекрати это! — одёрнул его отец. — Никого искать тебе не придётся, мы сами обо всём позаботились. Та девушка с гостиной, Катрин Штибер, из богатой и знатной семьи, в этом году закончила Шармбатон.
— Блестяще, — фыркнул Адлер. — Нет, правда, отец, отличная шутка…
— Я не шучу, мальчишка! — на сей раз он, похоже, и вправду разозлился, даже стукнул кулаком по столу. — У нас был уговор: мы не вмешиваемся в твои дела, а ты не срамишь честь нашего рода! Так вот, глава рода приказывает тебе жениться, и точка!
— Ну полно, полно вам, успокойтесь, — Адлер через силу примирительно улыбнулся. На сей раз преимущество было не на его стороне — уговор был не словесным, а магически заверенным; ещё когда ему было двенадцать лет родители, устав бороться с ним, предложили этот договор, внешне очень смахивающий на позволение делать, что заблагорассудится. Адлер, тогда наивный, повёлся на посулы. — Я лишь имею в виду, что мне жениться слишком рано. Я ведь ничего не могу дать девушке, так как пока не имею собственного заработка. Давайте я устроюсь в жизни, и тогда уже вернёмся к этому разговору…
— Ну уж нет, — твёрдо покачал головой Освальд. — За ней большое приданое, да и мы не поскупимся на свадьбу единственного сына. Получишь дом в Берлине, приличный счёт в банке и молодую жену в придачу — чем плохо?
«Всем, — мрачно подумал Адлер, прикусив изнутри щёку, — желание достать палочку и кинуть в отца каким-нибудь заклятием было как никогда сильно. — Но отказать я в самом деле не могу… Может, убить его? Как новый глава рода, я буду волен поступать, как захочу… Ах, нет, пока рано, на данном этапе преследования за убийство мне ни к чему…»
Он заставил себя с самым смиренным видом изобразить капитуляцию.
— Признаю, ваши доводы убедительны, отец… Насколько далеко обсуждение уже зашло? Я ведь узнаю об этом последним, правда?
— Конечно, — хмыкнул Освальд, явно чувствуя себя победителем. — С семьёй Штибер мы практически уже договорились, осталось согласовать всего пару вопросов — это произойдёт в пятницу. До этого времени Катрин поживёт у нас — мы с её отцом решили, что вам неплохо было бы познакомиться поближе перед помолвкой…
«Сегодня среда, — уже не слушая его, высчитывал про себя Адлер. — Грубо говоря, у меня есть два дня, чтобы придумать, как расстроить свадьбу… Чёрт, как это всё не вовремя!»
На обед в столовую на первом этаже, обставленную с помпезной роскошностью, он спустился с весёлой улыбкой на губах.
— Ты выглядишь очень счастливым, дорогой кузен, — едко заметила Эльза. — Новость тебя порадовала?
— А разве ты сомневалась, что будет именно так? — изумился он и поклонился сидевшей рядом с подругой Катрин. — Одна мысль о предстоящей помолвке с вами делает меня счастливым.
— Я рада этому, герр Гриндевальд, — негромко ответила Катрин.
Адлер занял своё место за столом рядом с отцом. Тот всё ещё выглядел довольным собой, а вот мать строго и внимательно посмотрела на сына — не верила, что он так легко мог сдаться. Нужно быть осторожней.
— Расскажешь, как проводишь лето? — спросила она почти даже участливо. — Ты совсем не писал нам.
— Простите за это, матушка, был занят. Мы с товарищами ставили эксперименты.
— Говорят, у тебя блестящая компания, — ввернула тётка. — Наследники Джукичей, Тоддлеров, даже старший сын Винтерхальтеров…
— Теперь и младший, — скромно добавил Адлер.
— Но, кузен, ты ведь полукровку Штайнера взял под крыло, — Эльза скривилась, что сильно испортило её в общем-то хорошенькое лицо. — Неужто не брезгуешь общаться с подобным существом?
— Эльза, не говори так, — мягко пожурила её Хильда и вновь повернулась к Адлеру. — Я слышала, он разругался с отцом. Кажется, мальчик всё же знает, где его место.
— У ноги хозяина, — хмыкнула Эльза.
— Довольно, — решительно вмешалась Оделия. — Не будем портить обед подобными высказываниями, племянница.
— Обед восхитителен, — подала голос Катрин, робко улыбнувшись. — Насколько мне известно, вы сами планируете меню, фрау Гриндевальд?
— Матушка ведёт всё домашнее хозяйство, — ответил за мать Адлер. — Сама следит за порядком и кухней, а особенно любит заниматься садом…
Родители, прекрасно помнящие его детские выходки, помрачнели, но Катрин слушала, казалось, с искренним интересом и восхищением.
— Как чудесно! — воскликнула она. — Так мало женщин высшего света занимается домоводством самостоятельно, но зато в домах тех, кто уделяет этому время, всегда чувствуется особенная атмосфера уюта, домашнего очага…
Борясь с желанием закатить глаза, Адлер уделил внимание отличному мясному стейку, в меру прожаренному, очень сочному… Всё же мать знала, как вывести его из игры: вкусные блюда на столе неизменно оттягивали его интерес от разговора. Тем более что этот был учтиво-светский, не интересный, и Адлер пропустил его полностью, подняв голову лишь когда отец поднялся из-за стола.
— Прошу меня извинить, вынужден вас покинуть. У меня назначена деловая встреча.
— Вас ожидать к ужину? — уточнила мать.
— Едва ли я освобожусь к этому времени…
— Не хотите пройтись? — негромко предложил Адлер Катрин. — Я покажу вам сад.
— С удовольствием.
На улице в этот день было приятно, совершенно не душно, а солнце не палило, то и дело скрываясь за облаками, бросавшими на землю большие тени. Молодые люди неспешно пересекли площадку перед парадными дверьми и по хитросплетению дорожек углубились в парк. Всё утопало в цветах, которых, казалось Адлеру, стало ещё больше, чем было в прошлом году — этих раздражающих яркий пятнен. Прежде же на этом месте — он видел старые рисунки и колдографии поместья — была тренировочная площадка таких размеров, что на ней одновременно могла сражаться дюжина магов, и никто бы другому не помешал. А чуть дальше, на отрезке между группой вековых дубов и восточной оградой, некогда простирался живой лабиринт со стенами трёхметровой высоты из самшита… сейчас там яблоневый сад.