Они остановились возле входа в ателье у выставленных на улицу манекенов. Эльза помолчала, делая вид, что рассматривает вышивку на одной из мантий.
— В который раз, я восхищена вашей прямолинейностью, — сказала она, наконец, — как и вашими рассуждениями. Однако в одном я всё же позволю себе не согласиться с вами: после того, как мой кузен станет главой семьи Гриндевальд, скандалов меньше не станет — дай бог, чтобы не сделалось больше! Он будто магнит для всего дурного, даже тётушка Оделия, его мать, считает так… — она оборвала себя, явно поняв, что сказала лишнее, и вновь отвела взгляд. — Простите, Максимилиан, я забылась. Доброго дня.
Макс поцеловал её руку, и Эльза быстро скрылась в лавке.
Следующие сутки прошли в подготовке, последнем повторении и репетиции плана. Также Макс принял зелье сна без сновидений и отдохнул полноценные восемь часов перед самой операцией — ему предстояла бессонная ночь.
По часам он определил, когда ночь перевалила за половину, и выбрался из саквояжа, увеличенного чарами незримого расширения. В просторном сейфе Лихтенбергов, где несколькими часами ранее Эльза оставила сумку, было, конечно же, совершенно темно, но Макс не стал создавать свет на конце волшебной палочки; вместо этого он достал Руку славы* и зажёг свечу в ней. Неровный желтоватый свет заиграл на горах галлеонов, сиклей и кнатов, на стёклах шкафов, заполненных ценностями, ларями, книгами и многим другим. Но Макс отвернулся от всего этого — в данный момент его интересовало иное. Приблизившись к массивной двери из металла, он опустился на одно колено перед ней и шепнул в замочную скважину:
— Pecunia non olet*.
Замок щёлкнул, и створка отворилась наружу. Макс осторожно выбрался, быстро осмотрелся по сторонам — больше для галочки, потому что знал, что патрулей здесь не бывает — гоблины слишком самоуверенны.
Освещая себе путь Рукой славы, Макс из внутреннего зала, выдолбленного прямо в породе, двинулся вперёд по неширокому тоннелю, который вывел его в подземную пещеру. Та была поистине огромна — он знал это, но не видел: факелы, днём горевшие около сейфов, ночью не светили, и вокруг царила практически кромешная тьма. Макс прошептал заклинание, усилившее огонь в Руке, чтобы видеть дальше. Прямо к выходу из тоннеля были подведены рельсы, по которым ходили тележки, но Макс свернул налево, на едва заметную тропинку, тянувшуюся между отвесной стеной и пропастью, уходящей ещё на несколько сотен метров вниз. Максу же надо было наверх — сейф Мальсиберов располагался на три уровня выше хранилища Лихтенбергов (оба не были основными семейными сейфами, поэтому были расположены не очень низко, и дополнительных охранных приспособлений и чар не было).
Идти было непросто — тропка была узка и забирала вверх довольно-таки круто, периодически переходя в грубые, стёршиеся за века использования ступени, а откуда-то капавшая вода делала их вдобавок ко всему скользкими. Но Макс плевал на трудности, просто старался быть осторожней; в конце концов, он давно уже хотел испытать свои силы, свою ловкость и пробраться в Гринготтс — и вот он, наконец, здесь. Петар, конечно, был по-прежнему не в восторге от всей этой затеи — но что вообще понимает? Его часть работы связана с существом, а всё, что касается артефактов — территория Макса. Вот и нечего Петару рассуждать о том, в чём не смыслит — Макс же не лезет в его зоофильские изыскания!..
Путь отнял не только много сил, но и немало времени — прошло не меньше часа, прежде чем Макс добрался до нужного уровня. Там он потратил ещё минут пятнадцать на то, чтобы отыскать нужный сейф. Он был совершенно рядовым и располагался в ряду точно таких же — просто хранилище, в таких обычно не лежит ничего ценного. Но знали бы те, кто держит свои скудные сбережению по-соседству, какая невиданная редкость хранится в этой ничем не примечательной ячейке!.. У Макса на миг захватило дух, и он крепко сжал Руку славы, глубоко вдохнул прохладный пещерный воздух. Достав из кармана копию ключа Мальсибера, он вставил его в скважину (для чего пришлось нагнуться — те были рассчитаны на рост гоблинов) и без спешки повернул.
Раздался короткий щелчок — и Макс перешагнул порожек распахнувшейся двери, оказавшись в совсем небольшом хранилище. Там были только деньги (видимо, заначка на случай спешного побега из Британии), немного изумрудов в серебряной чаше, ещё кое-какие безделицы и стопка книг. Поднеся к ним Руку славы, Макс прочитал названия — всё это были запрещённые для продажи Тёмные тома, он слышал о них раньше, а некоторые даже читал, обнаружив в домашней библиотеке. Две книги он взял — не хотел, чтобы сразу выяснилось, за чем именно он приходил, когда Мальсибер, наконец, обнаружит, что его ограбили. С той же целью он забрал инкрустированный топазами кубок, покрытый интересными рунами, и кинжал, на котором различил какое-то тонкое проклятие, после чего, наконец, в самом дальнем углу сейфа обнаружил футляр.
Стоило его коснуться, Макс ощутил — книга там. Но он всё равно педантично открыл футляр и, не удержавшись, провёл рукой по чёрной обложке из старой, потрескавшейся от времени кожи. Он прижал к ней ладонь и буквально почувствовал мощь, магию, власть, заключённую на этих ветхих страницах.
Макс прикрыл глаза, не отнимая от книги руки, и счастливо улыбнулся.
Он практически не помнил, как возвращался в хранилище Лихтенбергов — все мысли были заняты старинным фолиантом и тем, чего с его помощью можно достичь.
Когда над головой вновь забрезжил дневной свет, Макс с большим сожалением погасил Люмос и, закрыв книгу, выбрался из саквояжа в их с Петаром мансарде. Напарник отошёл назад, давая место, и посмотрел с большим интересом.
— Ну как?
— Более чем успешно, — не без гордости сообщил Макс и выложил на стол все свои трофеи. — Говорил ведь, что репутация у Гринготтса во многом завышенная.
Петар одобрительно хмыкнул и, проходя к столу, хлопнул напарника по плечу. Макса от этого едва не передёрнуло.
— Уже читал, как я понимаю? — проговорил Петар, сразу же обратив внимание на «Воззвание ко Тьме» и раскрыв её. — Латынь, как мы и думали…
— Я всё-таки взял с собой словарь.
Наполнив стакан водой, Макс практически залпом выпил и присел на край стола, наблюдая за тем, как Петар листает страницы. Это вызывало в нём почти ревность — какая-то часть его яро противилась тому, чтобы кто-то другой трогал эту книгу. Кажется, Петар это почувствовал — он напрягся и покосился на напарника весьма настороженно.
— Понятно, — он захлопнул книгу, скрестил на груди руки и резко сменил тему: — Похоже, твоя подружка догадалась, что это всё было. По крайней мере, вопросы задавала весьма каверзные.
На это Макс только хмыкнул и налил себе ещё воды.
— Задержимся в Вене, — сказал он, — пока будем разбираться с ритуалом поиска Имитатора. А сейчас отлучусь ненадолго: мне нужно взять билеты в оперу.
Комментарий к Арка 2. Глава 4. Вена
[1] Рука славы — Тёмный артефакт. Согласно средневековой легенде, делался из отрубленной кисти повешенного; свечи, зажатые в Руке, дают свет, видимый лишь тому, кто держит её.
[2] Pecunia non olet — Деньги не пахнут (лат.).
========== Арка 2. Глава 5. Кингс-Кросс ==========
На улицах было туманно и сыро — обычная погода осеннего Лондона. Правда, календарно осень должна была начаться лишь на следующий день, но соответствующая погода пришла почти на неделю раньше. С Темзы дул прохладный ветер, ерошил волосы, раздувал полы плаща; заходящего солнца вовсе не было видно за свинцовыми тучами, застелившими всё небо — видимо, ночью быть дождю.
Что-то было не так с этим городом — может, воздух, может, люди. Лондон давил, казалось, старался выдавить чужака из себя, вымести холодным ветром, как сор метлой, смыть дождём, запугать туманом на старых улицах и заставить бежать прочь без оглядки. Грязные приёмы, неприятный город с нечистой историей.
«Я влюблён в другое место, потому предвзят».