Летописцы и историки донесли до нас свидетельства, как «вся чудовищная сила Батыева, как густое облако, с разных сторон облегла Киев. Через скрип многочисленных бричек, рев верблюдов и быков, ржание лошадей и яростный вопль противника едва слышали друг друга витязи, которые защищали Киев». Летописец донес до нас страшную картину ужасной судьбы и гибели от Батыевых захватчиков.
Сейчас, через 700 лет, картина как бы повторилась, но ужасы и размеры трагедии не подлежали никакому сравнению. Эта катастрофическая драма развернулась не в одном или нескольких местах, а на территории не менее шести тысяч квадратных километров. Сначала был только этот огромный котел. Пронзительный свист, а затем оглушительный грохот падающих на землю бомб; не стихающий грохот пушек и разрывов снарядов; напряженный гул моторов танков и тягачей; непрерывная стрельба из пулеметов и автоматов многочисленных гитлеровских колонн машин и мотоциклов; нечеловеческие крики беженцев; ржание взбесившихся от страха лошадей, рев коров и волов – все это порождало массовую панику…
Люди гибли тысячами. Пулеметы с низко летающих самолетов и наступающих с разных сторон танков и танкеток буквально выкашивали не только огромные колонны людей, но и немногочисленные их группы, которые разбегались в поисках укрытия. «Мессершмитты» и танкетки гонялись даже за одиночными беглецами.
Наша авиация, понеся огромные потери на аэродромах на рассвете 22 июня, была ослаблена и не могла отогнать немецкие самолеты.
В первые дни окружения войска хотя и несли большие потери, но все же с боями продвигались на восток, надеясь прорваться сквозь танковые заслоны Гудериана и Клейста.
Нефтебазы и склады с полными цистернами и достаточным количеством бочковой тары, были расположены в основном в районе Киева, Черкасс и Кременчуга. По категорическому требования – Киев не оставлять, их хорошо охраняли и не перемещали на восток, чтобы спокойно заправлять огромное количество прифронтовой техники, которая вела бои западнее и южнее Киева. А когда кольцо возле Лубен замкнулось и Ставка наконец поняла размеры трагического конца, поступило устное распоряжение Сталина об отступлении.
Кирпонос дал команду перед отступлением заправить все баки танков и машин, – залить топливом все бензовозы и водовозы города, заполнить всю имеющуюся тару, а резервы, оставшиеся – уничтожить. Все это было сделано, но полных баков хватило только где-то на половину дороги до Лубен.
Аналогичное положение сложилось и с боеприпасами. Враг наседал со всех сторон, огромный котел был разрезан на три части, все имеющиеся войска Рундштедт бросил на разгром окруженных. Наши танкисты и водители, оставшись без горючего, вынуждены были бросать свою, теперь ненужную, технику и драться врукопашную. Войска потеряли возможность маневрировать артиллерийскими пушками на тракторной тяге, которые также не заправлялись. Многие экипажи танков закапывали свои машины в землю или другие укрытия и продолжали бой.
Вражеская сила, ревя моторами и звеня гусеницами железных чудовищ, заглушая теперь уже почти безоружных наших воинов выстрелами пушек, взрывами снарядов и непрерывными густыми пулеметными очередями, стальной лавиной, будто гигантским прессом, сжимала кольцо окружение со всех сторон.
Наблюдая тот ужасный беспорядок, что творился во время отступления, и, не имея возможности прекратить этот ужас, некоторые командиры от отчаяния пускали себе пулю в лоб. Стрелялись и те, кто не хотел идти на восток, к Сталину, а сдаваться в плен добровольно не мог – не позволяло достоинство офицера. Многие срезали командирские отличия, дезертировали, бросая своих солдат. Некоторые из комиссаров и старших командиров пытались организовать ударные группы, чтобы пробиться на восток, однако парализованные страхом части просто разбегались.
Бойцы, разделившись на отдельные группы и в одиночку, продвигались в поисках переправы берегами рек Оржица, Удай, Сула, Псел, не догадываясь о природных ловушках в виде непроходимых болот и пагубных трясин, подступы к которым закрыты зарослями высокого и густого камыша. Не зная броду, люди в поисках спасения бросались в плавни, пробирались через заросли и нарывались на эти гиблые места, становясь жертвами болотного плена».