Это была далеко не самая приятная поездка в жизни Брайана. Даже в столь ранний час духота и зной казались нестерпимыми. В Кубелике Брайан только и успел увидеть что гараж, заправку со свалкой ржавых запчастей, остов грузовика, лежавшего на гальке, словно скелет какого-то допотопного ящера. Вскоре они свернули с основной дороги и понеслись с грохотом по скальной тропе, идущей параллельно линии гор.
Прошло уже не меньше часа. Молчание нарушали только хриплые крики Зигмунда, пытающегося с кем-то связаться по рации. Переговоры (насколько Брайан мог их разобрать) состояли из непонятных позывных и команд. Наконец конвой перевалил за холм с крошечным ручейком — и коммуна Четвертых оказалась вдруг прямо перед и ими. Машины группы захвата рванулись вниз, взметая столбы пыли, но Вейль вдруг резко дернулся и заглушил мотор. Наступила тишина, — относительная, конечно, но у Брайана от нее зазвенело в ушах.
Зигмунд снова принялся пронзительно кричать — сперва в рацию, а потом Вейлю. Что-то вроде «Отставить!» и «Обратно!».
— Они ушли отсюда, — сказал Вейль Брайану. — Видите следы? Штук двадцать машин, не меньше.
— Но вы же можете по крайней мере осмотреть местность?
— Если только сумеем обезвредить все, что они после себя оставили. В таких случаях они…
Его слова прервала яркая вспышка внизу.
Брайан смотрел на поселок Четвертых: секунду назад там стояли четыре дома с двориком посередине — теперь на этом месте было только разрастающееся облако пыли и дыма.
— Черт! — только и успел сказать Вейль. Взрывная волна настигла их секундой позже. Брайану показалось, что от грохота у него сейчас разорвутся легкие и треснут ребра. Он крепко зажмурился. Но вторая ударная волна лишь огрела его своим горячим крылом и пронеслась мимо.
Поселок исчез. Брайан твердил себе: «Лизы там не было. Там никого не могло быть».
— …они минируют… — договорил Вейль.
— Что?!
Минируют, чтобы нам не достались их реакторы и образцы. Мы опоздали.
Лицо Вейля было бледным от пыли, поднятой взрывом. Группа захвата поспешно возвращалась назад.
— А Лиза?..
— Остается только предположить, что она ушла вместе со всеми.
— Куда?..
Они не стали бы уезжать все скопом. Посмотрите на следы. Все разъехались в разных направлениях. Часть машин мы, конечно, перехватим. Если повезет, то возьмем Лизу и прочих главных игроков. Если бы знать раньше, можно было бы послать беспилотники. Но у нас не было времени, да и все беспилотники сейчас на Дальнем Западе из-за этих чертовых поломанных нефтяных вышек.
Зигмунд все еще рычал в свою рацию. Потом он выключил ее и сказал Вейлю:
— Самолета нет.
Видимо, он имел в виду самолет Турка Файндли. Самолета нет. Они улетели. Брайан не знал, радоваться ему или огорчаться.
— По крайней мере самолет мы выследить сможем, сказал Вейль.
А с ним и Лизу.
Брайан оглянулся на руины поселка. Из недр пустыни, развороченных взрывом, валил черный дым, повсюду вспыхивали и гасли язычки огня. От кирпичных и глинобитных домиков, только что стоявших на этом месте, не осталось ничего.
Заночевали они в Кубелике, в мотеле с черепичной крышей. Зигмунд, Вейль и Брайан заняли один номер с двумя кроватями и железной койкой. Брайану, естествен но, досталась койка.
Большую часть дня он провел, слушая, как Зигмунд звонит и отвечает на звонки. В разговорах все время упоминался Исполнительный Комитет.
Ночью, не в силах заснуть на своей койке и замерзая, несмотря на древний дребезжащий обогреватель, Брайан наконец задумался: а знают ли они о последнем звонке Лизы?
Записывались ли его разговоры? Номер, с которого звонила Лиза, был ему незнаком. Скорее всего — пользованный мобильник с небольшой суммой на анонимном счету, гак что засечь ее они не могли. Да и в самом разговоре не было практически ничего, что можно вменить ему в вину. Не считая того факта, что Брайан о нем не доложил. Что бросало тень на его лояльность и дискредитировало его как сотрудника УГБ.
Ему хотелось осерчать на Лизу. За ее бессмысленное впутывание во всю эту историю, за навязчивое желание во что бы то ни стало раскопать правду об отце, словно это какая-то тема для мемуаров… Но он понимал, что сердит не на нее, а на себя. На то, что у него с ней ничего не вышло.
Сообщения о ходе облавы на беглецов стали приходить еще до рассвета. Зигмунд орал в трубку, а Брайан поспешно одевался.
Как он понимал, успех был половинчатым.
— Как минимум половина лагеря все еще на свободе, — сказал Вейль. — Наши ребятки задержали три машины, в общей сложности пятнадцать человек. Пока никого из главных фигурантов. Но есть и хорошие новости…
Брайан, собравшись с духом, слушал.
— Хорошая новость в том, что самолет, зарегистрированный на Турка Файндли, попытался заправиться на одном аэродромчике в паре сотен миль отсюда к западу. Менеджер обратил внимание, что самолет в розыске — работодатель мистера Файндли хочет его конфисковать, чтобы вернуть убытки, — и позвонил в правительство, а там один человек любезно передал эту информацию нам. Наши ребята приехали и взяли пилота и пассажиров. Один мужчина и три женщины. Все отказываются себя называть. Лиза там? — спросил Брайан.
Может, да, может, нет. Пока не знаем. А с ней могут быть и более ценные объекты.
— Лиза не объект! Пожалуйста, не называйте ее так.
— Она сама себя им сделала, когда сбежала.
Но хотя бы не самый ценный, подумал Брайан, уцепившись за эту мысль.
— Я смогу с ней поговорить?
— Если поторопимся, то успеем туда к полудню, — ответил Вейль.
Когда Могила Кубелика скрылась позади, Брайан задумался, кто такой этот Кубелик и почему он похоронен в та ком странном месте[19]. Ни один из его спутников не мог ответить на этот вопрос. Они миновали скопление домов, и Зигмунд повел машину в сторону от гор, на запад, навстречу ров ному как лезвие горизонту. В утреннем зное дорога вперед и колыхалась, словно неправдоподобное видение.
Рация Зигмунда молчала, и он тщетно пытался заставить ее заработать, одной рукой держась за руль, а другой колотя по ней кулаком. Даже между машинами конвоя, ехавшими на значительном расстоянии друг от друга — к группе захвата присоединились еще три тяжелых грузовика с солдатами, — связь то и дело прерывалась. Вейль не мог понять, в чем дело.
— Между этими местами и западным побережьем висит полдюжины аэростатов, и ни один из них не делает того, что должен! Хорошо хоть, с аэродромом была связь. Чтоб их всех!..
Но Брайану бросилось в глаза и кое-что похуже проблем со связью. Он видел плотный встречный поток — при чем не только транспорта нефтекомпаний, но и множества частных автомобилей. Некоторые до того были помяты и облеплены песком, что непонятно было, как они вообще способны передвигаться. Это походило на массовое бегство из Руб-эль-Хали. Скорее всего именно так дело и обстояло. Там могли произойти очередные подземные толчки… или еще что-нибудь.
Шестью милями дальше грузовики конвоя съехали на усыпанную гравием обочину и остановились. Зигмунд и Вейль вышли из машины и заговорили с командиром этой полувоенной колонны. Брайан не слышал, о чем они говорят, но их беседа больше походила на стычку. Он стоял у дороги, глядя на поток машин, движущихся с запада. Эта пустыня, думал он, зловеще напоминает Юту. То же пыльное голубое небо на горизонте, тот же оцепенелый дневной жар. Когда гипотетики конструировали планету, заботил ли их облик этой пустыни, и если да, то почему? Но Брайан сомневался, что они настолько педантичны. В его представлении, их интересовали исключительно долгосрочные результаты. Посеять семя, и пусть природа сама доделывает остальное. Пока не взрастет урожай — что бы он собой ни представлял… и чем бы потом ни обернулся.
Здесь почти ничего не росло. Только причудливые пучки прутьев, которые местные жители называли кактус-травой, — но даже они казались Брайану убитыми здешним зноем. Среди коричневых пятен кактус-травы виднелась одна прогалина с более яркими цветами. За неимением лучшего занятия, он нагнулся и стал их рассматривать. Он был не спец в ботанике, но этот цветок выглядел явно чужеродным для этой сухой пустоши. Брайан протянул руку и потрогал его. Цветок оказался холодным, мясистым и вызывал омерзение. Стебель его загибался. Цветок — если это только можно было назвать цветком, — висел головой вниз.
19
Ян Кубелик (1880–1940) — выдающийся чешский скрипач. Рафаэль Кубелик (1914–1996) — дирижер, сын Яна Кубе лика. По-видимому, речь идет еще об одном потомке знамени той музыкальной династии.