— Ну, хватит об этом, закрой наконец рот, Кортленд, уверяю тебя, это был именно ты, а это значит, что тебе предстоит вместе с нами совершить прыжок в будущее, в мир Лица Эа. Я откуда-то знаю, что мы все вместе встанем перед этим Лицом, которое пока видели только в мысленных видениях. Да, я уверен в этом. Я сам видел нас, спящих на полу. Вокруг нас были приборы, регулирующие сон, и мы путешествовали во времени. Мы будем перемещаться во времени, как этот ящик. Отсюда, из нашего времени, мы переместимся по временной оси в мир Лица Эа, но на этой оси не существует обратного движения, так что нам не грозит опасность встречи с самими собой, — он улыбнулся почти счастливо.
— Вы понимаете, что это значит? Это значит, что когда те четверо проснутся и выйдут из пещеры, мы войдем в нее и перенесемся в будущее.
Я встряхнул головой. В моем мозгу мелькали странные видения. Все они не имели для меня никакого смысла. Все кроме одного. Но затем одно стало для меня совершенно определенным.
— Нет, не все, — сказал я.
— Отчего?
— Потому, что у вас не все дома, простите, что я употребил сленг. У меня все в порядке, я знаю, где мне хорошо, и не собираюсь скакать по временным осям, мне и тут, на этой, неплохо. Я напишу о вас очерк, мистер Де Калб, самый лучший в мире, но от ваших авантюр — увольте. Я не буду с этим связываться.
Де Калб молча ухмылялся, но его взгляд ясно читался и без слов.
— Свяжешься, потому что уже повязан с нами Некроном.
6. Полковник Харрисон
Полковник Харрисон прекрасно выглядел для своих шестидесяти лет. У него была прекрасная фигура военного, чем он очень гордился. Правда, иногда в запале он забывал об этом, и выправка слезала с него, как старая кожа со змеи, и тогда он становился обыкновенным брюзгливым стариком до тех пор, пока снова не вспомнит, что он военный. Лицо его, грубое, точно вырубленное из камня, всегда было сморщено в недовольную гримасу. Голос был неожиданно тонок для мощной фигуры, как, впрочем, и визг, на который он переходил, когда начинал злиться. Сейчас он был чертовски зол.
— Так уж, видно, должно быть, Де Калб, если Господь создал человека идиотом, то ему уже ничем не поможешь! Слава Создателю, мы не идиоты. Вы должны бросить все, чем занимаетесь, помимо заказа министерства обороны, — он подозрительно посмотрел на меня, — и заняться выполнением того, что обещали.
— Я выполнил ее и доложил результаты в Бюро, — ответил Де Калб. — Я наметил для ваших сотрудников дальнейшее направление работ. Боже мой, да не бледнейте вы так, это совсем не секрет, слишком многие работают в этой области.
Он ухмыльнулся и продолжил:
— Нет никакого секрета, полковник. Единственное, что представляет собой ценность, — главная тайна в техническом обеспечении работ, а эта информация хранится работниками бюро очень тщательно. В исследованиях заняты лучшие умы, бюро работает в полную силу. Они работают по моему плану, и, поверьте, справятся не хуже меня. Если бы я продолжил выбирать крошки, это была бы бесполезная трата моего ума. Моя работа кончилась в тот момент, когда я изложил свои идеи физикам и психологам, которые досконально все перепроверят и воплотят в жизнь.
— Это решать мне, — недовольно возразил Муррей.
От окна послышался спокойный и полный достоинства голос доктора Эссен:
— Ира, быть может, показать полковнику Запись…
— Конечно, спорить бессмысленно. Кортленд, ты займешься этим?
Я открыл шкаф, достал ящик, завернутый в полотно, и поставил на стол между Де Калбом и Мурреем. Полковник подозрительно следил за моими действиями.
— Если это какая-то идиотская шутка… — начал он.
— Уверяю вас, дорогой сэр, ничего похожего вы раньше не видели. Я думаю, что, когда вы увидите это, то никаких возражений против того, над какой проблемой я работаю, у вас не будет.
Де Калб развернул ящик. На столе лежал грязно-голубой предмет, настолько же непроницаемый для человеческого мозга, как и проблема перемещения во времени. Вселенная и судьба человечества были заключены в нем.
Пальцы гения прикоснулись к нему, раздался легкий скрип, и ящик раскрылся как бутон.
Я не стал смотреть. Я чувствовал, что ничего уже не смогу воспринять сегодня, пока мозг не оправится от потрясения. Я смотрел на потолок и видел, как по нему бегут причудливые постоянно меняющиеся отблески. Это был свет, отраженный от лепестков цветка. Даже это производило сильное гипнотическое воздействие. В доме стало тихо, и казалось, что из ящика волнами выходит тишина конца мира. Она поглощает все звуки, кроме тяжелого дыхания Де Калба и хриплых выдохов Муррея, который сидел, не двигаясь, и поглощал вспышки света, проникавшего сюда сквозь бездну времен. Я почувствовал, что мною овладело сильное предчувствие. Я напряжено ждал, ждал, когда во мне снова вспыхнет источник энергии. Ждал новой смерти, может быть, совсем рядом со мной, у меня на виду. Смерти кого-то в этой комнате. Я ждал, что эта смерть может настигнуть меня самого, что каменный холод разольется по моему телу, где пустит свои корни Некрон. Ящик закрылся, и огни на потолке погасли. Муррей медленно выпрямился… Де Калб тяжело откинулся в кресле, не сводя глаз с Муррея.