– Ваш билет, – потребовал полицейский.
Пассажир протянул кусочек плотного пластика; на лице его появилось испуганное выражение.
Полицейский внимательно с обеих сторон изучил билет и передал его своим спутникам, которые проделали то же самое.
– Удостоверение личности.
Документ был осмотрен столь же тщательно, правда, полицейский проверял его довольно небрежно, но зато оба типа в штатском старались вовсю.
– Ваш пропуск.
Он тоже подвергся тройной проверке и был возвращен вместе с билетом и документами. Пассажир облегченно вздохнул. Полицейский ткнул пальцем в следующего:
– Ваш билет!
Моури, сидевший в другом конце вагона, наблюдал за проверкой с любопытством и смутным чувством тревоги. Однако когда тройка взялась за седьмого пассажира, он встревожился не на шутку.
По неизвестным причинам парочка в штатском разглядывала документы этого человека значительно дольше. Несчастный пассажир начал заметно нервничать. Проверяющие с подозрением уставились на его напряженное лицо. В глазах у них появился хищный блеск.
– Встать! – рявкнул один из них.
Пассажир вскочил и, дрожа, вытянулся перед ними. Хотя вагон не слишком сильно трясло, он шатался. Под присмотром полицейского типы в штатском с профессиональной ловкостью обыскали пассажира. Они вывернули содержимое его карманов, осмотрели и засунули обратно; потом ощупали беднягу с ног до головы, не смущаясь присутствием окружающих.
Один из них, не обнаружив ничего, достойного внимания, выругался сквозь зубы и прикрикнул на пассажира:
– Ну, чего дрожишь?
– Я не очень хорошо себя чувствую, – ответил несчастный слабым голосом.
– Неужели? Что с тобой такое?
– Меня укачивает. Мне всегда плохо в поездах.
– Выдумываешь ерунду! – тип в штатском посмотрел на своего напарника и, потеряв терпение, махнул рукой. – Да садись ты!..
Пассажир, тяжко дыша, опустился на место. От ужаса он весь покрылся фиолетовыми пятнами.
Полицейский задержал на нем взгляд еще на секунду, фыркнул и обратился к номеру восьмому.
– Билет.
До Моури оставалось еще человек десять.
Он не имел ничего против проверки документов – не мешает лишний раз убедиться в их надежности, но обыск! С полицейским наверняка не будет хлопот, зато двое других явно из Кайтемпи; стоило им заглянуть в его карманы – пиши пропало. Пройдет какое-то время, пока на Земле поймут, что его молчание – молчание могилы, и каменноликий Вулф примется обрабатывать очередного простофилю:
– Повернитесь! Пройдитесь, искривив ноги! Мы хотим сделать из вас «осу»!
Тем временем большинство пассажиров уже прошло контроль и теперь сосредоточенно наблюдало за тем, что творилось в конце вагона, стараясь при этом придать своим лицам выражение максимальной лояльности. Моури украдкой взглянул на Свинорылого, который мирно покачивался напротив, свесив голову на грудь и приоткрыв рот. Спит или только притворяется?
Моури не мог этого точно определить, но времени на колебания не осталось – троица уже приближалась, и он решил рискнуть. У себя за спиной он нащупал узкую, но глубокую щель в обивке кресла между спинкой и сидением. Не спуская глаз со Свинорылого, Моури вытянул из кармана пачку листовок и два мелка и затолкал их поглубже в щель. Спящий не шевелился.
Через две минуты полицейский грубо ткнул Свинорылого в плечо, отчего тот громко всхрапнул и открыл глаза, тупо уставившись на контролеров.
– Ну? В чем дело?
– Ваш билет, – потребовал полицейский.
– Транспортная проверка? – отозвался Свинорылый с неожиданным пониманием. – Ну, ладно, – мясистыми пальцами он извлек из нагрудного кармана пеструю карточку в прозрачном пластике и протянул ее тройке с таким видом, будто это был ключ от райских врат. На лице полицейского появилась заискивающая улыбка. Громилы в штатском вытянулись, как будто их застали спящими на посту.
– Прошу прощения, господин майор, – промямлил полицейский.
– Все в порядке, вы находитесь при исполнении служебных обязанностей, – заметил Свинорылый снисходительно-презрительным тоном. И он обвел глазами вагон, явно наслаждаясь сознанием своего недосягаемого превосходства над простыми смертными.
Наблюдая за этой сценой, Моури едва сдерживал отвращение. Его правая нога зачесалась от желания дать кое-кому хорошего пинка по жирной заднице. Чтобы случайно не выдать себя, он крепко прижал ее к полу.
Теперь полицейский, раздраженный публичным унижением, занялся Моури.