…В холл гостиницы зашли ничем внешне не приметные граждане. Они уверенно направились к стойке и предъявили перепуганному администратору жетоны СБ.
— Ваш регистрационный журнал, — потребовал один из вошедших, и его профессиональный взгляд выхватил из множества примелькавшихся имен одно незнакомое. — Кто этот Шон Агви?
— Чиновник сирианского Лесного Ведомства, господин офицер. Он сообщил мне, что направлен в Пирт для официальных переговоров, но вынужден был срочно выполнить другое задание. Однако его номер все еще числится за ним — он обещал вернуться через несколько дней.
— Вас ничего не насторожило в его документах? Насколько нам известно, вы весьма опытный служащий, не так ли?
— Благодарю, господин офицер, за лестный отзыв, но, кажется, там все было на месте.
— И печати Ведомства? — строго уточнил агент СБ.
— Думаю, я бы заметил, если бы в соответствующих местах печати отсутствовали.
— Впредь необходимо снимать копию с карточки. — Слабый протест администратора на рост дороговизны агент решительно отмел. — Мы подготовим соответствующий приказ. Приобретение миниатюрного ксерокса не разорит вас, любезный!
Второй сотрудник, полистав между тем телефонную книгу, связался с дельмикским филиалом Лесного Ведомства. Первые же ответы на поставленные вопросы о личности их коллеги по лесным проблемам зажгли в глазах агентов огонек охотничьего азарта.
— Среди служащих Ведомства нет Шона Агви! У этого субъекта фальшивые документы! Дайте подробное описание внешности и вспомните, что особенно бросилось в глаза в его поведении. Ничего? Этого не может быть! Ах, чемодан? Опишите его. В какую сторону он пошел? На автобусную остановку?
Ну и так далее…
Сидя возле окна очередного автобуса, Мур настолько ясно представил себе эту картину, что едва не принялся выискивать среди пассажиров воображаемых ищеек, словно они были реальными персонажами. Но как бы ни иронизировал он над своей шпиономанией, осторожность — и еще сотни раз осторожность — должна отныне стать для него лейтмотивом поведения. Только тогда оправдается старинное присловье о том, что «и один в поле воин».
Только во второй половине дня Мур наконец остановился у входа в обшарпанный дом-муравейник, на четвертом этаже которого он нанял накануне двухкомнатную квартиру. Хозяин дома, а может быть, подставное лицо владельца, согласился сдать помещение, даже не спросив личную карточку. Правда, стоимость аренды жилья намного превышала его качество: застарелый запах грязи так и ударил в ноздри Мура, как только он отворил дверь. Уборка в «договор о найме» не входила. Это и понятно: публика, обитавшая в этом доме, вряд ли захотела бы пускать к себе посторонних.
Вооружившись примитивной уборочной техникой — ведром с водой и тряпкой, — Мур сравнительно быстро справился со следами пребывания предыдущих жильцов, а открытое окно существенно освежило спертый воздух. Удовлетворенно оглядев преображенное жилище, Мур принялся за газеты: его интересовало, что сказал город о новых украшениях витрин и стен. Однако ни одна заметка не коснулась ночного инцидента, и это порадовало «осу».
Такое умолчание свидетельствовало о том, что власти оценили серьезность происшедшего, иначе позволили бы журналистам раструбить о случившемся, как, например, о дорожных авариях. Кстати, на четвертой полосе Мур нашел сообщение о столкновении двух грузовиков, свидетелем которого он случайно оказался. А вот о разбитой витрине магазина — ни слова.
Мур потер руки: чем дольше станет игнорировать его действия официальная пресса, тем усиленнее будут распространяться слухи, а это, в свою очередь, вызовет вполне адекватные действия правительственных сил. Так что — да здравствует молчание!
Однако следует усилить бдительность: тишина свидетельствовала о том, что в игру вступили силы тайного сыска СБ. Во всяком случае, в Пирте. Но газеты читают и за пределами столицы, а за городской чертой пока никому не известно о рождении новой подпольной организации. Следовательно, надо перенести действия «осы» в провинцию — пусть и там распространяются слухи о бесстрашной ВАБС.
Сказано — сделано. И вот уже Мур наметил поездку в довольно крупный промышленный район в двухстах милях южнее Пирта, центром которого был Ридан — город с почти полумиллионом жителей. Ранним утром Мур выехал в Ридан.
Утренние поезда, как правило, возят трудовой люд, вынужденный зарабатывать средства к существованию подчас довольно далеко от жилья. Так было и здесь: невыспавшиеся работяги; худые, с изможденными лицами мелкие служащие; одетые в камуфляжную форму солдаты, возвращающиеся в часть. Изредка общий фон унылой бедности нарушали более благополучные граждане с брезгливым выражением лиц.
Мур с трудом отыскал свободное место и, только примостившись там, понял, почему оно до сих пор оставалось незанятым. По другую сторону окна, напротив него, возвышалась обтянутая камуфляжным мундиром туша, самое место которой было скорее в роскошном автовикле, чем в рабочем поезде. Кабаньи глазки временами выглядывали из-под нависших бровей и воровато оглядывали пассажиров.
Наконец, поезд тронулся, и визави Мура уставился в окно. По-видимому, мелькание за стеклом подействовало на него усыпляюще, потому что вскоре он задремал, слегка приоткрыв рот. А Мур поймал себя на мысли, что удивлен отсутствием в приоткрытой пасти кабаньих клыков, и, усмехнувшись, принялся рассматривать сменявшие друг друга картины непривычного ландшафта.
Поезд часто останавливался, публика в вагоне постоянно менялась — выходили одни, входили другие — но общий типаж пассажиров оставался неизменным, словно странный состав вез персонажей для шоу близнецов.
Когда по расчетам Мура до Ридана оставалось совсем немного, в конце вагона поднялась какая-то суета. Вытянув шею, Мур увидел, что полицейский и два типа в штатском принялись проверять у пассажиров проездные документы. Однако они не ограничивались только билетами: мельком взглянув на кусочки картона, они требовали предъявить удостоверение личности и подолгу его изучали. Когда троица оказалась неподалеку, Мур увидел, что иногда они настаивали также на предъявлении пропуска.
Мур почти физически ощутил волны страха, сопровождавшие продвижение этой группы вдоль вагона. Наверняка они были не обычными железнодорожными контролерами, выискивающими безбилетников, а, скорее всего, агентами СБ. Мур подумал, не на его ли скромную особу идет облава, и с показным равнодушием вновь отвернулся к окну, в то же время напряженно вслушиваясь в происходящее.
Гром грянул, когда до Мура оставалось примерно с десяток пассажиров. В этот раз проверяющих не удовлетворил даже предъявленный пропуск — может быть, их насторожила явная нервозность проверяемого. Во всяком случае, полицейский схватился за кобуру и резко приказал несчастному встать.
Тот поднялся на нетвердых ногах, и агенты в штатском умело вывернули карманы, а потом с профессиональной ловкостью обшарили бедолагу с ног до головы. С досады, что не к чему придраться, полицейский ударом в плечо втолкнул взмокшего от страха пассажира на его место и швырнул ему на колени содержимое карманов.
— Утри сопли, слюнтяй! — с холодной насмешкой бросил он и отвернулся к очередной жертве.
Перспектива обыска совсем не улыбалась Муру. Собираясь в дорогу, он прихватил с собой несмываемый мелок и изрядную порцию листовок, предназначенных для Ридана. Если это попадет к ищейкам СБ, то Вульфу придется запускать на Дельмик очередную «осу», взамен наколотой местными «энтомологами» на булавку.
Он почти услышал, как Вульф предлагает гипотетическому преемнику пройтись по кабинету, немыслимо выворачивая колени, или уговаривает «ради идеи» изуродовать уши.
Так или иначе, Мур начал входить во вкус рискованной авантюры, и перспектива закончить столь успешно начавшуюся деятельность не входила в его планы.
Между тем перед безжалостной троицей покачивался очередной подозреваемый, почти теряющий сознание от невыносимого ужаса. С презрением отшвырнув и его, полицейский развернулся к следующему пассажиру, оказавшись спиной к Муру.