Уходить, как можно скорее, куда глаза глядят, лишь бы подальше от пещеры! Идти, бежать, не щадя себя, пока ищейки не взяли след, ведь не станут же они просто сидеть-дожидаться. Скоро подтянутся войска, и тогда огромный лес превратится в одну гигантскую ловушку. Если он хоть на минуту застрянет здесь — будет поздно.
Спотыкаясь, Моури торопливо уходил все дальше и дальше, ориентируясь по солнцу, строго на юго-восток.
Сгустились сумерки. Окончательно выбившись из сил, Моури упал в траву и заснул. Задолго до рассвета он раскрыл глаза, но снова провалился в забытье. Так он просыпался несколько раз, тронулся же в путь только с восходом солнца. Голова была ясной, ноги отдохнули, но мучил нестерпимый голод.
Глава 14
Целый день над головой стрекотали вертолеты, без конца сновали самолеты-разведчики. С чего бы это, думал Моури, нелепо искать беглеца с воздуха в лесной чаще. Или власти, напуганные масштабами пещерного склада, вообразили, что высадился спакумский десант. Тогда не трудно представить поднявшуюся в столице неразбериху: Джеймек — Диракта, Диракта — Джеймек, весь космос наводнен экстренными депешами; раскаленные передатчики, запаренные чиновники… назад-вперед, туда-сюда…
Да, той парочке уголовников, о которых говорилось в кабинете Вулфа, такое и не снилось. Подумаешь, двадцать семь тысяч стражей порядка! Моури вызвал на себя огонь всей планеты и не на четыре часа, как те двое, а, минимум, месяца на два.
Ночь он провел беспокойно, непрестанно просыпаясь, и, едва забрезжил рассвет, снова пустился в дорогу по бескрайнему девственному лесу, простирающемуся до самого экватора.
Часов через пять он вышел на узкую тропку, которая вывела его к лесопилке. Лесопилку со всех сторон окружал лес, а вдоль опушки стояло десять крохотных домиков с садовыми участками. Два тяжелых грузовика зычно пыхтели у конторы. Моури жадно глядел на них, схоронившись за деревьями, ему так и хотелось вскочить в какой-нибудь и дать газу, но он сдержался, понимая, что весть об угоне со скоростью света достигнет ушей правительства и тогда войска, рассредоточенные по всему лесу, сожмутся в один кулак. Пока они в неведении — лучше не лезть на рожон.
Выждав благоприятный момент, Моури выскочил из-за дерева и рванул в ближайший сад. Торопливо набив карманы разными плодами, какие попались под руку, он нырнул обратно в чащу.
Моури шел и за обе щеки уплетал ворованные фрукты, предусмотрительно поделив их на три части — на обед, на ужин… и на потом.
На следующий день он разделил остатки вчерашнего еще на три части, на следующий — снова. С каждым днем становилось все хуже и хуже, в лесу не было ни орешка, ни ягодки — сплошной бурелом, а высоко над вершинами — приглушенный рокот самолетов — единственное свидетельство, что на планете еще существует жизнь.
Наконец, спустя четверо суток, Моури выбрался на проселок. Придерживаясь леса, он шел вдоль дороги, пока не поравнялся с указателем — «Элвиру». Вскоре показалась и сама Элвиру — скромная деревенька к югу от Вэлапэна. Редкие, замызганные грязью машины говорили о том, что деревня, не потревоженная делами столицы, живет своей тихой мирной жизнью.
Моури посмотрел на свое чиновничье платье — сквернее некуда: пыльное, драное, оно мешком висело на его исхудавшем теле. Хорошо еще, что при последнем перевоплощении он сделал себе лицо краснее обычного и намазался специальным раствором, после которого можно с месяц не бриться. К нынешнему наряду да небритую рожу!.. Так ходят только где-нибудь по ту сторону Альдебарана!
Моури, по мере возможности, привел себя в надлежащий вид и вошел в деревню. Он находился уже на той стадии, когда из всех желаний остается одно — не умереть с пустым желудком; за вкусный питательный обед он бы добровольно сунул голову в петлю.
В Элвиру было с десяток мелких лавочек и одна придорожная забегаловка, излюбленное место шоферов-дальнобойщиков.
Первым делом Моури прошаркал в уборную и подставил грязные руки под струю ледяной воды. Помывшись, почистившись он уже не походил на заурядного забулдыгу, но до приличного человека все же не дотягивал.
Моури прошел в зал и присел у стойки. Два пожилых сирианца за столиком потягивали зито и были слишком увлечены беседой, чтобы размениваться еще на что-нибудь.
Появился толстый хозяин в белом, как снег, пиджаке, и с некоторым любопытством оглядел Моури.
— Слушаю вас. Чего изволите?
Моури заказал первое, второе и третье.