Утерев лицо платком, букинист указал на дальнюю полку:
— Поищите там. Помнится, где-то был подходящий трактат о витражах.
Мур направился в дальний угол узкого помещения и выкопал среди бумажного хлама старинный фолиант, сделавший бы честь даже земным хранилищам раритетов. Сдув с него пыль, он вернулся к прилавку.
Старик бережно завернул книгу в газету и, получив с Мура несколько монет, пододвинул пакет в его сторону.
— Как приятно, что в наше время кто-то интересуется таким далеким от войны ремеслом. Вы доставили мне истинную радость своей покупкой, — сказал он, и Мур почувствовал себя последним подонком из-за того, что вынужден лгать этому безобидному старику. — Заходите, когда случится снова побывать в наших краях.
Мур поблагодарил букиниста и поспешил покинуть островок тишины, чтобы успеть оказаться дома до того, как недовольные охотой полицейские вернутся назад. Им ничего не стоило выместить свою досаду, засадив за решетку кого попало, придравшись, например, к пакету, прижатому локтем к боку, — не бомба ли? Проще всего было засунуть книгу в ближайшую урну для мусора, но чтобы даже мысленно не обидеть приветливого старика, Мур решил прикрыть пакет ворохом свежих газет, продававшихся на всех углах.
Только в относительной безопасности своего логова Мур смог проанализировать то, что произошло с ним на пути из «Родника». В своем воображении он представил возможное течение событий.
Скорее всего, экстренное сообщение по рации касалось перечня документов, похищенных у убитого на днях майора Имперской Тайной Канцелярии Келана. Следовательно, к этому времени был уже расшифрован и личный код толстяка, обозначенный на его пестрой карточке. Цепкий глаз агента-замухрышки наверняка зафиксировал последовательность цифр на предъявленном Муром удостоверении, и, сопоставив одно с другим, он понял, что убийца майора был практически в его руках.
Мур представил, что произошло бы с ним, если бы сообщение пришло в тот момент, когда он все еще находился в кольце оцепления, и невольно поежился. Однако потрясающее везение пока не покидало «осу», в то время как опасность росла, как снежный ком.
Теперь каждая собака в СБ имела словесный портрет убийцы, знала, что он находится в Пирте, и облавы, наконец, утратили характер бессмысленной стрельбы «на авось», обретя смысл целенаправленного поиска конкретного террориста.
Наверняка вскоре стены домов окажутся обклеены изображениями злодея с указанием заманчивого вознаграждения, и любители поживиться станут высматривать в толпе его физиономию. Но, с другой стороны, увеличится и количество облав, а следовательно, еще большее число вооруженных до зубов потенциальных солдат не пополнят ударные армейские части. Так что в каждом минусе есть свой плюс, усмехнулся Мур, вспомнив старое присловье завзятых оптимистов.
Похоже, кончились времена, когда он мог беспрепятственно мотаться по городу, свободно захаживать в злачные места наподобие «Родника» или таскать при себе баснословные по местным меркам суммы. Предстоит придумать какой-то новый неожиданный ход, чтобы не утихала головная боль у сбившихся с ног преследователей, но при этом постараться и собственную голову не потерять.
Чтобы дать ей хоть какой-то отдых, Мур принялся штудировать принесенные с улицы газеты. Они пестрели перечислением военных успехов имперских войск. Броские заголовки предваряли корреспонденции с мест боев, многочисленные снимки героев сражений и повергнутого в прах врага занимали целые полосы.
Мур довольно невнимательно просматривал все это, пока глаз случайно не наткнулся на знакомый снимок. Пару лет назад одна из космических экспедиций землян в составе двух звездных кораблей была вынуждена из-за неполадок в системе жизнеобеспечения опуститься на малоизученную планету окраинной зоны Солнечной галактики. Мур вспомнил, как все газеты Земли обсуждали исчезновение звездолетов, а затем тревожно следили за результатами спасательной экспедиции. И вот теперь эти снимки появились в местной прессе, поднесенные доверчивым читателям как сенсационный захват вражеских кораблей.
При ближайшем рассмотрении большинство публикаций оказались откровенной подтасовкой фактов: чаще всего желаемое выдавалось за действительное. Мур подумал, насколько же плохим должно быть положение дел в Сирианской Империи, если приходится прибегать к откровенной лжи, чуть замаскировав ее патриотическими лозунгами и прочими пропагандистскими приемами.