— А как зовут новую экономку?
— Эстелла.
— О, тогда идем скорее, ради бога! — весело крикнул Тарноци и чуть ли не бегом стал подниматься по склону горы Кокол.
С ее вершины парнишка уже мог показать рукой, где запрятался замок Бехенци.
— Это там, где дымок курится? — спрашивал адвокат.
— Нет, ближе. В замке редко курится дымок. А тот дым — от пастушьего костра.
Не прошло и четверти часа, как они добрались до редкого ельника под названием «Болото»; на повороте тропинки из чащи вышел лохматый человек в огромных сапогах, в потрепанной куртке и барашковой папахе, заломленной на затылок. Парнишка ткнул адвоката в бок:
— Смотрите, это и есть старый барон.
Тарноци знавал старого барона, встречался с ним раза два в Жолне, но кто бы мог подумать, что тот элегантный мужчина с моноклем и этот старик, взлохмаченный и бородатый, — одно и то же ЛИЦО! Только подойдя поближе, Тарноци признал в оборванце барона Бехенци. Впрочем, что же… Здесь ведь нет поблизости ни парикмахера, ни модной лавки.
— Добрый день, господин барон, — приподнял шляпу Тарноци.
— Т-шш! — прошипел барон и стал делать знаки: отойдите, мол, подальше.
Адвокат и его проводник подчинились, отойдя в сторону шагов на сорок; барон последовал за ними и наконец, приблизившись к Тарноци, с любезной улыбкой протянул ему руку:
— С кем имею честь?
— Эмиль Тарноци, адвокат из Жолны. Я надеялся, что вы узнаете меня.
— Конечно, конечно, — радостно воскликнул барон, хотя видно было, что он не помнит молодого юриста. — Рад, что встретился с вами! Какое счастье, черт побери! — добавил он, потирая руки. — Вы меня извините, что я так невежливо вас встретил. Я боялся, как бы вы не распугали моих иволг в ельнике. Сегодня предвидится богатый улов, богатый улов!
— Ах, понимаю, господин барон…
— Да, да, и я боялся, что вы наступите на мои силки.
— Силки?
— Да… Боже мой, у меня здесь столько свободного времени, ну как тут не заниматься спортом? Охотиться здесь на львов я не могу по той простой причине, что… — Тут барон взглянул на свою засаленную куртку и, смутившись, несколько невпопад закончил предложение:
— …По той причине, что у меня нет пороху. Впрочем, это не оправдание… и черт меня побери, я собирался сказать лишь, что здесь нет львов.
— Правильно.
— Поэтому я решил заняться птицами. О, какое это замечательное развлечение! Не нужно ни убивать, ни крови проливать. Вот идеальный спорт в наш гуманный век! Птицы сами суют голову в петлю силка. Кстати, и другие аристократы в столице занимаются подобным спортом, возглавляя различные банки и страховые компании, не правда ли? Впрочем, об этом потом. А теперь расскажите, как вы очутились здесь, куда лишь птицы залетают?
— Я искал вас, господин барон, вернее, вашего сына.
— Так-с, — подозрительно посмотрел на Тарноци барон. — Верно, какой-нибудь должок?
— Нет, что вы, у меня дело совсем особого рода.
— Секрет?
— Нисколько.
— Тогда рассказывайте. Привезли нам что-нибудь?
И Бехенци с ласковой улыбкой дружески подхватил молодого адвоката под руку, словно они целый век знали друг друга.
— Наоборот, хочу у вас кое-что забрать.
Бехенци очень удивился и стал было прикидывать в уме, что у них еще можно забрать, но ничего такого не нашел.
— Хочу забрать у вас Эстеллу, — пояснил адвокат свою мысль.
Барон даже рот открыл от изумления. Забрать Эстеллу? Словно Тарноци сказал ему, что приехал собрать мох с крыши их замка. Бехенци недоумевал: кому и зачем вдруг понадобилась бывшая цирковая наездница?
— Эстеллу? — переспросил барон, пристально посмотрев Тарноци в глаза. — В самом деле?
— Да, за этим я к вам и приехал.
— Так. А зачем она вам?
— От нее зависит все счастье моей жизни.
Барон невольно усмехнулся, хотел было покачать головой, да удержался; в конце концов de gustibus non est disputandum [О вкусах не спорят (лат.)]. Ведь бывают же странные, непонятные страсти: некий Артос Флугенциус был влюблен в свою бабушку; Джемс Клартон питал самые нежные чувства к женщине с изуродованной ногой; возможно, что и мисс Пастрана[36] тоже нравилась кому-нибудь. Важно, что тут может и баронам перепасть кое-что, а это было бы весьма кстати, так как они изрядно отощали. Старый барон уже несколько дней ждал такой вот манны небесной. Но он все еще сомневался и, опасаясь оказаться в дураках, осторожно спросил:
— А когда вы видели Эстеллу в последний раз?