— Знаешь, что меня ещё бесит? — отстранённо произнёс Демион, разглядывая собственные пальцы и словно вовсе их не видя. — Это кюльхеймская кормилица. Я отдаю ей тушку только, чтобы покормила — и то! Эта стерва умудряется расстроить ребёнка.
— Тушка? Опять?!
— Ну имя у неё дурацкое. Чего придираешься? Кто вообще сейчас называет девочек Амайнами?!
Демион продолжил ворчать, с завидным упрямством перечисляя каждый проступок, замеченный за кормилицей, а Талиан…
Он сидел, смотрел, как в кружке плавают размокшие листья и соцветия, и никак не мог справиться с подступившим одиночеством. Его постоянно окружали люди. Солдаты, Демион, да даже Фариан, а поговорить по душам было не с кем.
Вот и сейчас.
До истечения срока, названного сестре, остался двадцать один день, а он с войском при лучшем раскладе появится у стен Джотиса с опозданием в месяц. И это — если тонфийская армия будет ждать их в условленном месте. А если нет? Если проведённый магический ритуал ничего не дал и отправленное послание не услышали? Или услышали, но не восприняли всерьёз?
Без подкрепления о возвращении в Джотис можно будет забыть. А значит и обещание, данное сестре, сдержать он не сможет.
Сказать об этом Демиону?
Нет. Сейчас тот его не услышит. Не раньше, чем припомнит все какашки, пелёнки, отрыжки и бессонные ночи со своей «тушкой».
Талиан вздохнул и, обжигая горло, влил в себя полкружки травяного отвара. На душе от этого легче не стало, но хотя бы живот немного отпустило. После утомительного дневного перехода, драки с разбойниками и устройства таньи Радэны с детьми сил не осталось совсем. Но если он не поест, завтра будет невнимательным и вялым.
— Талиан! Ты… хм… Что у тебя с лицом? Каша подгорела? Хотя, ладно. Слушай!
В палатку вплыл неугомонный нэвий — весь взбудораженный и сияющий, с хитрющей улыбкой до ушей, — и заполнил пространство собой до краёв.
Если до этого Талиан грустил в одиночестве, то теперь ему стало тесно.
— Когда танья Радэна попросится внутрь, пусти её. Это нужно увидеть собственными глазами! Тебе понравится!
Сказал и растворился в воздухе — остались одни мерцающие золотом искры.
Тоже хорош, собеседник.
А через минуту в палатку заглянул смущённый стражник, прокашлялся и доложил:
— Ваше императорское величество, там танья Радэна. Велела спросить, позволите ли вы ей составить вам компанию за ужином?
Талиан прекрасно понимал его смущение: одна, без сопровождения, на ужин к императору… Конечно, танья Радэна его родственница. Но ведь неродная?
Всё это выглядело до ужаса неловко.
— Что ещё за танья Радэна? Откуда?
— Это… А я разве не рассказал? Подобрали сегодня в лесу. Её повозку окружили разбойники. Я услышал звон клинков и решил узнать, кто дерётся. Ну и… спас её ненароком.
— Да ты, я погляжу, тот ещё проказник, — Демион широко улыбнулся и подмигнул. — В прошлый раз, когда я казнил разбойников, забрал себе рыженькую. Теперь танья? И снова разбойники. Признавайся! Тебе нравится быть спасителем? Это сразу добавляет огня в женские глаза, не так ли?
— Что за чушь! — ответил Талиан краснея. — Я даже не знал, что она там…
— Ага-ага.
— Придурок! Правда не знал!
Талиан замахнулся на друга ложкой — тот пригнулся и заржал в голос, гад. Как будто в спасении таньи Литаны было что-то смешное. Или, тем более, в спасении таньи Радэны. Ведь, если бы не Фариан со своим неуёмным любопытством, они бы проехали мимо — и тогда вдова его дяди и оба двоюродных брата были бы мертвы.
Надо будет сказать нэвию спасибо, когда тот снова выберется из клинка. Только бы не забыть.
— Кхем, так что мне ей ответить?
Стражник выглядел жалко. Он переминался с ноги на ногу и смущённо дёргал в руке кожаный полог, попеременно глядя то на них, то на ждавшую ответа женщину.