— Пусть заходит.
Стражник распахнул полог шире, и танья Радэна вместе с мелким дождём и ветром проникла внутрь. Она улыбнулась, расстегнула брошь — и тяжёлый от влаги шерстяной плащ упал к её ногам.
В этот момент Талиан отвернулся, потянувшись за колбасой, и вдруг замер, поражённый увиденным: у друга на лице сначала округлились глаза, затем губы искривила недоверчивая ухмылка, а после на скулах проступил смуглый румянец, и Демион часто-часто заморгал.
Таким — смущённым и краснеющим перед женщиной — тот бывал ой как нечасто. На самом деле, практически никогда. Обычно Демион распугивал всех девушек хмурыми взглядами из-под широких бровей, отталкивал нарочитой грубостью или колкими замечаниями, становясь похожим на ощерившегося волчонка.
Теперь уже и Талиан обернулся посмотреть.
Танья Радэна сменила альсальдские меха на более привычную в южных провинциях двухслойную тунику — и теперь сквозь полупрозрачный шёлк можно было разглядеть стройные ноги: от тонких щиколоток до округлых, аппетитных бёдер.
Золотистый шнурок в четыре кольца опоясывал её талию, и оттого свободная, струящаяся складками одежда плотно прилегала к телу. Сквозь неё, стоило лишь поднять взгляд выше, просвечивались два чётко очерченных тёмных ореола сосков. Не говоря уже про объёмистые, полновесные груди, какие бывают только у кормящих матерей.
Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Талиан добрался до лица.
И стало так за себя неловко… Даже немного противно. Загляделся, точно сопливый мальчишка! Будто женской груди в жизни не видел! Ладно Демион, этот великовозрастный девственник, но он! Позорище!
Но танья Радэна, кажется, не обиделась. Или мастерски спрятала обиду за неуверенной полуулыбкой.
— Ваше императорское величество, рада приветствовать вас и благодарю, что позволили мне присоединиться к ужину. Также… рискну предположить… с вами Демион, сын Феллора и внук тана Тувалора.
— Вы не ошиблись, — собственный голос прозвучал хрипло, и Талиан прокашлялся. — Только не Демион, а тан Демион, семнадцатый Светлый тан и властитель Сергаса.
— Но как же… неужели…
— Тан Тувалор мёртв, — перебил её Демион и приглашающе указал рукой на свободное место. — Всё, что хотели нам показать, вы уже показали. Теперь можно и поесть.
Талиан очень медленно выдохнул. Фраза прозвучала нарочито грубо, с излюбленной демионовской кривоватой усмешкой и взглядом исподлобья.
Позволил бы он хоть кому-то так разговаривать со своей женой? Пусть и будущей? И даже не знающей пока, что последняя просьба ушедшего в ночную вылазку тана Кериана приговорила их обоих к вынужденному браку?
Нет. Никогда.
— Извинись. Извинись перед ней, иначе я за шкирку выкину тебя из палатки.
— Но разве я неправ?! — Демион обиженно взвился. — Она бы ещё голой сюда пришла! На ужин к двум мужчинам…
— Если не способен держать себя в руках, ты не мужчина. Извинись! За каждое слово — отдельно!
Талиан опустил ладонь на рукоять «Кровопийцы», огладил пальцами потухшие камни, и глаза Демиона зажглись тёмным, недобрым огнём. Ни для кого в войске не было секрета, что он «кормит» меч, отнимая чужие жизни. Но ещё ни разу Талиан не обращал клинок против союзников.
— Мой император, простите его! Это моя ошибка! — танья Радэна упала перед ним на колени и ухватилась обеими руками за меч, не позволяя его обнажить. И выглядела она при этом, с горящими глазами и раскрасневшаяся, ещё более волнующей. — Я… Альсальд так далеко отсюда. Отсюда и от ваших правил и норм приличий. А я… Я впервые на юге. И… Думала, ваш нэвий мне поможет, а он… Посоветовал надеть это… Вижу теперь, не стоило его слушать.
— Так это Фариана рук дело?!
Талиан вздохнул и устало растёр ладонями глаза. Убил бы его сейчас! Честное слово, убил! Только Фариан давно был мёртв и пакостить ему это нисколько не мешало. Отравлять жизнь — тоже.
— Это моя ошибка. Нельзя было поддаваться на уговоры. Я дочь Альсальда, и, если бы осталась ему верной, никогда бы… не пришлось бы гореть от стыда… Пусть это станет моим наказанием. Моим, но не его. Не вашего друга…
И чем больше танья Радэна запиналась от волнения, чем дольше стояла со склонённой головой на коленях, тем явственней Талиан видел на её месте другого человека.