Высказав те условия, в которые был поставлен только что прибывший на Кавказ главнокомандующий граф Воронцов, вследствие Высочайше утвержденной программы военных действий, приступаю к Даргинской экспедиции, описанию тех событий, которых был свидетелем, и тех впечатлений, которые испытал в этом походе.
Глава IV
Для военных действий в Андии назначены были, в исполнение высочайшей воли, два отряда: Чеченский, под начальством командира 5-го пехотного корпуса генерала от инфантерии Лидерса, из 13 батальонов, кроме милиции, 28 орудий и 13 сотен конницы, и Дагестанский, под начальством командующего войсками в северном Нагорном Дагестане генерал-лейтенанта князя Бебутова, из 10 батальонов, 18 орудий и 3 сотен конницы. Как важнейшие в этой экспедиции действия предстояли соединенным Чеченскому и Дагестанскому отрядам, то главнокомандующий принял над ними лично главное начальство.
Наконец, 28 мая, Главная квартира с ее тяжестями, бесчисленными штабами и громадною, поражающею разнообразием элементов, свитою тронулась в поход в крепость Внезапную, где назначена была дневка. Переход этот совершился без особых затруднений, и неприятель нигде нас не тревожил. Перед вечером 29 мая вступили мы в крепость Внезапную. Здесь встретил нас командир Кабардинского полка, штаб которого был расположен в этой крепости, полковник Викентий Михайлович Козловский. Главнокомандующий и главные лица свиты расположились в крепости, нам же были отведены квартиры на форштате и в Андреевском ауле, под крепостью. За аулом, в долине реки Ахташ, расположены были лагерем все войска Чеченского отряда[285]. Крепость Внезапная построена еще Ермоловым, на реке Ахташ, при выходе из Аухского ущелья, с целью оградить с этой стороны Кумыцкую плоскость от хищнических вторжений неприятеля, а с другой стороны, чтобы служить опорным пунктом нашим войскам, при экспедициях в Аухе и далее. Под защитой крепости располагался огромный Андреевский аул (Эндери) покорных нам кумыков, где проживали влиятельные князья этого времени. Крепость Внезапная в то время по силе своей обороны могла считаться одной из лучших на Кавказе; глубокие рвы, каменные ворота, довольно удобные помещения, оборонительная башня на реке, все это давало Внезапной довольно грозный вид в глазах горцев.
Говоря о моем пребывании в 1845 году в этой крепости, не могу не остановиться на личности полковника Козловского, одного из тех честных типов, выработанных Кавказом, со всеми недостатками, странностями и даже смешными сторонами, порожденными средой и нравами, в которых провел почти всю свою жизнь Викентий Михайлович. В 1845 году это был один из старейших офицеров Кавказа; солдаты беспредельно любили его и доверяли ему, офицеры смеялись над его выходками, но глубоко уважали за радушие, доброту, примерное самоотвержение в бою и преданность своему долгу. Уроженец, кажется, Белоруссии, получивший весьма поверхностное воспитание (в шутку говорили, что он воспитывался в Моздокском университете), с самых юных лет Козловский попал на Кавказ, с бытом которого совершенно сроднился, и выработал из себя тот особый тип, о котором будет говориться. Викентий Михайлович, никогда не видав обстановки высшего света, имел, однако, претензии, особенно при приезжих из Петербурга, выказывать, по мнению его, светское свое обхождение и вежливость. Между кавказцами же, напротив, он был весь налицо: радушный, любивший покутить и сердечно преданный солдату. Он не пропускал ни одного солдата, не поздоровавшись с ним; обыкновенно в отрядах подъезжал он к каждой группе со словами: «Здорово, ребята, здорово милые, здорово родные», прибавляя к каждому слову «как»: «здорово как» и т. д. Я помню, в зимнюю экспедицию 1850 года, поздоровавшись после дела со всеми частями, он видит под деревом группу солдат, и спрашивает: «Что это?» Ему отвечают: «Тут сложены убитые и раненые», и он подъезжает к ним, говоря: «Здорово, как, убитые и раненые». В той же экспедиции в большой Чечне, под начальством Козловского, назначен был отряд для рубки просеки. Переправившись через Аргун у Воздвиженского, мы предполагали стать на ночлег лагерем около кургана Белготай; шли мы по довольно глубокому снегу по обширной поляне; я командовал авангардом в составе трехсот линейных казаков. Вправо и совершенно в стороне от нашего пути, на расстоянии двух или трех пушечных выстрелов, на опушке леса показалось несколько всадников, и ясно было, что лес занят чеченцами. Козловский, бывший тогда уже генералом и начальником нашего отряда, подъезжает ко мне и приказывает идти полуоборотом направо. Вся колонна принимает это направление; мы подходим к лесу, высылаются цепи моих казаков и пехоты, начинается перестрелка. Горцы за завалами в лесу, мы на открытой поляне. Сияющий Козловский, на белой лошади, ездит под выстрелами по цепи и поздравляет солдат с боем, говоря с самодовольством: «А вот и раненые, как». После доброго часу перестрелки, где мы потеряли, сколько помнится, человек 10 убитыми и ранеными, между прочим одного офицера Куринского полка, Козловский наконец опять подъезжает ко мне и говорит: «Командуйте, как, полуоборот налево: пора, как, на ночлег». Голодные и изнуренные пришли мы несколько часов спустя к месту лагеря. Козловский очень любил меня в продолжение всей своей жизни, и я глубоко уважал эту честную, добрую кавказскую натуру; в палатке его за ужином, который обыкновенно состоял из лука, водки, соленой кабанины, кизлярского вина и портера, которым он всегда нас так усиленно угощал, подавая собою пример, я решил в шутку сказать ему: «Я от вас все учусь Кавказской войне, Викентий Михайлович, но никак не могу понять сегодняшнего нашего движения, где мы потеряли людей, кажется, даром». Старик, весь красный, вскочил: «Странные, как, вы, господа! И этого не понимаете. Нас, как, побьют, мы, как, побьем, за то бой, как. А за что же, как, Государь нам жалование дает?» Против такой логики нечего было спорить: улыбаясь, все мы согласились, выливши за здоровье Козловского.
285
Состав отряда:
Пехоты: 13-й пехотной дивизии 1-й батальон Литовского егерского полка. 15-й пехотной дивизии: 1-й и 3-й батальоны Замостского егерского полка. 20-й пехотной дивизии: 3-й и 4-й батальоны Навагинского пехотного полка, 1-й, 2-й и 3-й батальоны Куринского егерского полка, 3-й батальон Кабардинского князя Чернышева полка, две роты 5-го Саперного батальона, одна рота Кавказского стрелкового батальона. Две дружины Грузинской пешей милиции в 1000 чел. Итого: 12 батальонов, 3 роты саперов и стрелков, 1000 чел. милиции.
Конницы: Кавказских линейных казачьих полков: Кавказского 2 сотни; Кубанского — 1; Ставропольского — 1; Моздокского — 2; милиции Кабардинской и Дигорской — 2; Грузинской — 5; итого 13 сотен.
Артиллерии: Кавказской гренадерской артиллерийской бригады: горной № 1 батареи 6 орудий и 4 мортирки; 14-й артиллерийской бригады: легкой № 5 батареи 4 орудия; 20-й артиллерийской бригады: горной № 4 батареи 6 орудий, легкой № 7 батареи — 4 орудия. Донской конной № 1 батареи — 4 орудия. Итого 28 орудий.
Перевозочные средства: черводарский транспорт — 1000 вьючных лошадей; запасного парка 14-й арт. бригады — 20 ящиков; 200 вьюков.