Произведенная рекогносцировка изменила намерение главнокомандующего идти в Гумберт через Бартунай, и на другой день, 5-го числа, с рассветом, при сильном тумане, мы двинулись к перевалу Кырк, взяв с собой налегке первые батальоны шести полков пехоты, одну дружину пешей грузинской милиции, восемь горных орудий, три сотни казаков и шесть сотен конной грузинской и осетинской милиции. Командование этими войсками было поручено генерал-майору Пассеку.
Тут следует упомянуть о комическом эпизоде, потешившем нас. Впереди отряда находился авангард, направленный из Бартуная к перевалу; в нем находился полковник Генерального штаба Н. Главнокомандующий послал Д. с несколькими казаками вперед — узнать, где находится авангард; в это время Н., тоже с несколькими казаками, ехал к главному отряду. Оба эти офицера, не отличавшиеся особыми военными доблестями, завидя друг друга в густом тумане, вообразили себе, что имеют дело с неприятелем. Д. прискакал назад, донося, что он наткнулся на неприятельскую партию и рассеял оную. Н., со своей стороны, поспешил вернуться к авангарду и, когда мы с ним соединились, не замедлил донести главнокомандующему также о своих мнимых подвигах; тогда Воронцов позвал Д. и познакомил при всех двух героев. Это обстоятельство совершенно основательно и навсегда упрочило в главнокомандующем заслуженное мнение об этих личностях, отличавшихся, кроме того, непомерным хвастовством.
Знойное июньское солнце рассеяло туман, и к полдню мы подошли к перевалу Кырк; перед нами открылась отвесная скалистая тропинка с гранитными уступами, спускающаяся в долину Мичикале. На противоположных высотах ущелья виднелась гора Анчимеер, сильно занятая неприятелем, и высокий хребет по направлению к Андийскому Койсу. В расселинах гор открывался вид на Койсу, и виднелась часть местности около известного по 1839 году Ахульго. Немедленно, под начальством Пассека, были двинуты войска для выбития неприятеля из занимаемой им позиции. Грузинская милиция, под начальством поручика князя Левана Меликова[287], Куринский батальон, под начальством храброго Бенкендорфа, бросились с горы, перескакивая с камня на камень, и вскоре явились на противоположной стороне ущелья, выбивая неприятеля с каждого уступа крепко занятой им позиции. Картина была великолепная: все делалось так воодушевленно, так живо, войска брали штыками неприятельские завалы с такой легкостью и удалью, что тут в первый раз понял я, что кавказский солдат того времени был положительно первым солдатом в мире. Через два часа гора Анчимеер была занята нашими, и неприятель поспешно отступил, увезя свое орудие, которым безвредно стрелял по штурмующим войскам. Урон с нашей стороны был весьма малый и не превышал 17 человек ранеными. Шамиль должен был отказаться от удержания своей позиции в Мичикале, обойденный с тылу смелым движением Пассека. К 6 июня стянулись все войска Чеченского отряда, оставшиеся в лагере при Теренгуле, Дагестанский же отряд выступил далее на позицию Мичикале. Авангард между тем продолжал движение по высотам до горы Зунумеер, сбив с этой позиции неприятеля. Здесь в продолжении 6 суток, до соединения 12-го числа с главными силами, отряд этот должен был вынести страшные лишения от наступившего вдруг ненастья, давшего позиции этой между солдатами название «холодной горы». С 6-го числа начались дожди; сильный, северный ветер вскоре поднял страшные метели на высотах, покрывшихся довольно глубоким снегом. Люди были налегке, с одними сухарями, доставать что-либо бедствующим было невозможно. Седла, пики сжигались для того, чтобы отогревать закоченелые члены или у некоторых счастливцев нагреть самовары. Вырывая ямы в снегу, солдаты наши скрывались в них от стужи; человек до 200 оказались с отмороженными членами — и это в июне месяце, — но чего не выдерживал кавказский солдат! Когда мы соединились с нашими молодцами, то с обычными песнями, бодрые и веселые, они спустились к нам со своей негостеприимной холодной горы.
По занятии горы Анчимеер весь отряд спустился в ущелье, мне пришлось также несколько дней выдержать свирепствующее ненастье. С 6-го числа вся позиция и весь наш лагерь покрылись снегом. Вследствие стужи и всяких лишений число больных возросло значительно; 12 человек замерзли или умерли от холода, и много было с отмороженными членами; от недостатка же подножного корма пало несколько сотен лошадей.