Последняя фраза прозвучала как приговор.
– Если это вы его порешили, то могли бы и предупредить, – гораздо тише добавил Локерли. – У меня слишком мало людей, чтобы вас теперь защитить.
Это прозвучало как «теперь выкручивайся сам». Караван-баши кивнул буквально всем телом и, еще раз повторив специально для барона свое «сейчас», вихрем метнулся под навес. Вдоль «стен» стояли массивные сундуки. Те, что справа, были открыты. На их крышках и стенках висела аккуратно расправленная одежда.
Караван-баши бросился прямиком к ближайшему сундуку, да так, что чуть не нырнул в него с разбегу. Во все стороны полетели тряпки. Некоторые из них караван-баши быстро перетряс, но ни из одной даже самого простенького ножика не вывалилось.
На центральном столбе Тимофей приметил полосу белой ткани. Внезапный порыв ветра слегка расправил ее, позволив признать в ней перевязь. Барон ее тоже заметил.
– Угу, – произнес он таким тоном, каким он же сказал бы: «Ну вот, мне все ясно!»
Внимание барона не ускользнуло от остальных. Те, кто раньше видел самодельную перевязь на караван-баши, уверенно шептали другим:
– Смотри, та самая. Да точно она!
Наемники уже оглядывались на ворота, прикидывая, как бы половчее пробиться к ним. Однако ворота были заперты, и перед ними выстроился караул с оружием в руках. Караульные смотрели в их сторону.
Локерли, однако, сохранял полную невозмутимость. Скрестив руки на груди, он буравил барона хмурым взглядом. Его спокойствие передалось остальным. Наемники стали поувереннее. Крестоносцы негромко переговаривались, и в их речах – полушепотом и с оглядкой на барона – стали проскакивать высказывания, что мастер может оказаться и прав. Тряпка, может, и та, но не идиот же баши, чтобы так откровенно подставляться под удар. Уж ее-то он мог бы и припрятать в своих сундуках.
Правда, этот аргумент пока что разбивался о простой вопрос:
– Ну а кто тогда?
В поисках ответа крестоносцы оглядывались на Тимофея. Он тоже старался изображать уверенность, что у него получалось хуже, чем у Локерли, и про себя молился о чуде, которое, казалось, только и могло предотвратить грядущее кровопролитие.
– Сейчас, сейчас, – через плечо пообещал караван-баши, ныряя в следующий сундук.
– Если он собирается перетрясти весь свой груз, надо бы ему помочь, – громко проворчал барон. – А то мы его до самого вечера не повесим.
Караван-баши услышал. Ввинтившись во второй сундук так, что во все стороны полетели рубахи и штаны, он извлек еще одну белую тряпку. Быстро развернув ее, караван-баши вытащил на свет саблю.
По рядам собравшихся прокатился удивленный вздох. Сабля была точно такая же!
– Не может быть, – выразил общее мнение барон.
Он даже оглянулся на Тимофея, дабы убедиться, что сабля из его рук каким-то таинственным образом не перекочевала под навес.
– Извольте убедиться сами, – громко отозвался караван-баши, выходя с саблей из-под навеса.
Барон изволил. Караван-баши подбежал к нему и продемонстрировал саблю. Окинув ее внимательным взглядом, барон обернулся к Тимофею. Тот взял саблю у караван-баши и сложил вместе два клинка.
– Черт побери! – сказал барон. – Да они одинаковые.
В первый момент Тимофей был готов с ним согласиться. Затем он заметил отличия.
– Посмотрите, господин барон, – сказал Тимофей, поворачивая полученную от караван-баши саблю. – Здесь камня не хватает.
На гарде справа осталась только смятая ударом золотая оправа. Барон кивнул, показывая, что отметил это.
– И вот здесь, смотрите, потерто покрытие, – продолжал подмечать различия Тимофей. – А вот тут скол небольшой. Пожалуй, все. В остальном они одинаковы. Думаю, вот эта сабля, – он поднял ту, что сразила сэра Жерара, – была сделана позднее как копия той. Или, возможно, ее владелец больше берег свое оружие.
– И кто этот владелец? – спросил барон.
– Этого я, увы, не знаю, – сказал Тимофей и, повернувшись к караван-баши, спросил: – А у вас откуда эта сабля?
Тот внимательно осмотрел оружие, дабы убедиться, что эта не та сабля, которая сразила благородного рыцаря, после чего ответил:
– Это трофей.
– Что-то я не видел тебя на стенах, – возразил барон.
– О нет, господин барон, не сегодня, – поправился караван-баши. – Пару дней назад сарацины налетели на нас по дороге сюда. Мы, слава богу, отбились, а потом я заметил в пыли эту саблю. Думаю, ее обронил один из нападавших. Я взял ее себе, но, разумеется, сразу заплатил остальным их долю.
– Так и было, – сказал Локерли.
Барон отмахнулся, как от комара. Мол, не лезь, и без тебя тут все ясно. Это было обычным делом. Добыча после боя строго учитывалась и делилась на всех участников, а если кто-то желал присвоить приглянувшийся трофей, он вносил от себя что-нибудь равноценное или просто платил отступные.