Во рту у подпоручика пересохло, он с трудом сглотнул слюну и с подозрением посмотрел на засыпанные снегом кусты по ту сторону дороги, а затем уже и на сам танк. Он боялся, что в кустарнике кто-то спрятался. Сняв пистолет с предохранителя, он изготовился к стрельбе и, осторожно ступая, двинулся к танку. Под днищем танка лицом вниз лежал русский танкист, зажав в руке пистолет. Запасной люк на днище был открыт. Иштван Надь лег на землю и заглянул через люк внутрь, откуда сильно воняло горелым маслом.
«Остальные, видимо, удрали», — решил он.
В этот момент он услышал звук бегущих шагов.
Быстро выдернув голову из люка, он так сильно ударился затылком о днище танка, что на какой-то миг даже потерял сознание.
Когда же он очнулся, то услышал, что шаги отдалялись от него. Подпоручик не без труда вылез из-под танка. Первое, что он увидел, были фигурки его солдат, которые бежали прочь от позиции.
— Стойте! Мерзавцы, остановитесь! Я вам приказываю!..
Хорошо сознавая, что бегущих в тыл солдат уже ничем не остановить, он все же выстрелил из пистолета в воздух. Сумерки поглотили бежавших. Тяжело дыша от охватившей его злости, подпоручик начал пересчитывать убитых. Насчитал девять своих солдат и двух русских. Остальные, видимо, разбежались.
«Выходит, из пятнадцати человек шестеро оказались трусами…» Тяжело вздохнув, офицер покачал головой, не понимая, как они могли нарушить присягу и изменить отечеству. На сердце было тяжело, а голова, казалось, раскалывалась от нелегких дум.
Чувство ответственности привело его в себя.
Спотыкаясь почти на каждом шагу, подпоручик подошел к полевому телефону, установленному на огневой позиции. Докладывать о бегстве подчиненных ему отнюдь не хотелось, и он тут же решил про себя: «Все они погибли… Одни красиво, смертью героев, другие — как трусы…»
Набравшись смелости, он взял в руки телефонную трубку и доложил о том, что он лично подбил вражеский танк, а затем вступил в неравный бой с превосходящими силами противника, в ходе которого потеряв всех своих солдат, остался один-одинешенек, но позиции не оставил и находится возле орудия.
— Продолжайте держаться. Высылаем вам подкрепление, — прохрипел голос из трубки.
С облегчением Иштван Надь положил трубку на телефонный аппарат. Подумав о своих дезертирах, он презрительно скривил губы.
Вспомнив о том, что во фляжке еще оставался ром, офицер отпил несколько глотков, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу, а затем почувствовал, что он голоден. Достав из кармана ломоть хлеба, который у него был, он отломил небольшой кусочек и начал медленно жевать. «Все в нем имеется: и отруби, и кукуруза, только пшеничной муки нет ни единого грамма…» Захотелось узнать, какой хлеб выдают немецким солдатам. Поняв всю нелепость своего желания, офицер удивленно вскинул брови и почему-то вспомнил слова капитана: «Господин подпоручик просит «Бофорса», а ведь такие пушки имеются только у немцев. Нам они таких орудий не дают». Доев хлеб, он отпил из фляжки еще несколько глотков рома, чувствуя, что начинает хмелеть.
«Вот она, судьба венгров…» Подойдя к орудию, он присел на станину.
Тем временем почти совсем стемнело. Подавшись всем туловищем вперед, Иштван Надь, сузив глаза до щелок, уставился на дорогу и подумал: «Если солдаты противника снова рискнут сунуться сюда, то они пойдут только по этой дороге… А уж если они появятся, я снова всех их постреляю. Один перестреляю всех… А неплохо повоевали мои желторотики… За такой бой мне не только слава положена, но и еще земельный участок в пять хольдов…» Вспомнил родную мать, и ему тотчас же захотелось похвастаться перед ней: «Мы построим собственный большой дом. У меня теперь, мама, будет свой участок, целых пять хольдов».
Вдруг губы его дрогнули: стало жаль тех шестерых, которые так позорно бежали (последние два слова офицер тут же мысленно заменил на слова «поступились своей совестью»).
В этот момент подпоручик услышал за своей спиной чье-то дыхание. Надь хотел было обернуться, но в тот же миг почувствовал удар ножом в спину, под самое сердце. Он открыл рот, чтобы закричать, но чья-то крепкая ладонь закрыла ему рот, а затем с силой рванула его голову назад. Выпучив глаза, он увидел чью-то фигуру в каске, которая показалась ему очень знакомой, однако, кто именно это был, он так и не узнал: силы покинули его.
Солдат в каске столкнул труп подпоручика Иштвана Надя со станины под орудие.