Вода из крана не текла, а только капала. Вонецне охватила досада, что в суете она позабыла заранее запастись водой.
Хорошо еще, что в ведре осталось немного воды, и женщина, налив чайник, поставила его на плиту. Открыв водопроводный кран до отказа, подставила под него большую кастрюлю. Достала из мешка, стоявшего возле шкафа, несколько картофелин и тут же снова вспомнила оттопыренные карманы Секулы. Посмотрела еще раз на мешок, и тут ей показалось, что картошки в нем будто бы поубавилось. Сунув несколько картофелин в духовку, она подвинула табуретку поближе к печке и села. Положив себе на колени пустую кастрюлю, начала перебирать фасоль. «Всего кило три будет… самое большое три с половиной… Только добрая половина в ней мусор…» Переведя взгляд на мешок с картошкой, скривила рот. «В нем, пожалуй, и пяти кило не осталось… Если этот кабан еще раз осмелится…»
Вонецне пожалела, что после ухода Андраша сразу же не купила побольше картофеля, хотя бы с мешок. Один ее знакомый, случайно встретив ее на улице, спросил, не хочет ли она выменять на хлеб картошки, а хлеб у нее тогда был. Она вышла из очереди в булочную и пошла посмотреть картофель, который на соседней улице продавал какой-то торговец. Но когда Вонецне услышала цену, у нее чуть было челюсть не отвалилась. «За такие деньги я и мяса могу купить», — проговорила она. «Пожалуйста, покупайте мясо», — равнодушно ответил ей торговец и отвернулся от нее. Однако картошка была ей нужна, и она начала торговаться, стоя у повозки и неуверенно переступая с ноги на ногу, но торгаш даже не удостоил ее ответом, а брать за назначенную им цену она сочла неблагоразумным. Вонецне почти бегом вернулась обратно в очередь в булочную, а когда спустя некоторое время все же надумала купить картофель и прошла на соседнюю улицу, там уже не было ни повозки, ни торговца.
«Вот я и промахнулась, — подумала она и печально закивала. — А Андрашу-то пора бы уже и вернуться… Наверняка волочится за какой-нибудь новой юбкой… — подумала она и сразу же отогнала от себя эту мысль. — А вдруг он попал в какую-нибудь беду? Хотя ничего с ним не случится!.. Я его тут жду-жду, а потом вместо него заявится вдруг сам Вонец… — При этой мысли она горько усмехнулась. — Но его-то я так вытурю, что он долго бежать будет, не чувствуя под собой ног!..»
Замуж она вышла поздно, когда ей уже исполнилось двадцать пять лет. Прожив долгих десять лет с мужем, вернее говоря, и не прожив, а промучившись с этим алкоголиком Вонецом, она все-таки нашла в себе силы расстаться с ним. Порой, когда она ложилась спать, слишком плотно поужинав, о чем теперь можно было только мечтать, ей снилось, что муж вернулся домой и ждет у двери. Просыпалась она почти всегда со слезами на глазах.
А на самом же деле Вонец, когда они еще жили вместе, довольно редко возвращался домой на своих ногах: обычно его притаскивали дружки по пьянке, ставили у двери, а сами тут же уходили. Когда же он немного приходил в себя, то начинал царапаться в дверь, как царапается собака, выставленная на время в коридор. Но стоило только мужу переступить порог квартиры, как он сразу же набрасывался на жену и начинал ее избивать чем попало. Вонецне и сама не знала, почему она целых десять лет терпела эти жестокие побои и самого мужа. Быть может, только потому, что боялась стать разведенкой?
Муж ее хотя и неплохо зарабатывал, но, по обыкновению, все пропивал до последней монетки. Во время последнего запоя, пропив все, что у него было в кармане, он вдруг заявил жене, что всю получку он-де не пропил, а проиграл в очко. Вонецне, не вытерпев, достала из шкафа кухонный нож и смело сказала: «Знаешь что, Вонец, катись-ка ты от меня на все четыре стороны и больше домой не приходи!..» В ответ на эту угрозу муж дико захохотал и, ухватившись за лезвие ножа, вырвал его у нее из рук и начал кричать на жену, а она, не растерявшись, схватила с плиты большую кастрюлю с водой, которую грела для стирки, и окатила мужа, крикнув более чем решительно: «Убирайся с глаз долой!.. Барахло свое получишь у привратницы, а сюда забудь и дорогу!..»
С того дня она больше не видела мужа.
Погрузившись в свои невеселые воспоминания, хозяйка забыла о чайнике, который закипел, а когда пар, поднимая крышку, тревожно загремел ею, голой рукой схватила крышку и обожгла пальцы. Выронив крышку на плиту, она поднесла руку ко рту и начала усиленно дуть на пальцы. Бросив в чайник побольше заварки, сняла его с огня и, достав кружку и сахар, смальцем смазала обожженные пальцы.