Вонецне в этот миг тоже подумала об Андраше, а когда их взгляды встретились, в ней вдруг шевельнулось подозрение, что Катица, видимо, догадывается об ее отношениях с Андрашем. А ведь она так старалась, чтобы никто ничего не заметил и не догадывался бы даже. Она всегда так осторожничала…
— А если ты забеременеешь? — шепотом спросила хозяйка.
— Об этом я как-то и не думала… — Катица снова опустила глаза и покачала головой. — Мне это и в голову не приходило… А почему вы обо всем так хотите знать, мама?
Расчувствовавшись, хозяйка погладила Катицу по голове и сказала:
— Хорошо же мы с тобой обе выглядим… Выходит, что это у тебя серьезно… — Вонецне мысленно представила себе лицо Вильмоша и даже пожалела, что не узнала парня получше. — Иногда совсем не лишнее, если кто-то другой думает о тебе, заботится, — проговорила она, отнюдь не обидевшись. — Ты бы хоть полюбопытствовала, кто он по национальности.
— Меня это нисколько не интересует. — Девушка быстро повернулась лицом к хозяйке. Голос ее окреп. — Вы полагаете, что если бы я узнала, что он еврей, то сказала бы об этом вам? Неужели вы на самом деле так думали? Вот вы сами, например, разве могли бы выдать Андраша?.. Я скорее бы язык проглотила, чем кому-нибудь сказала бы…
— Андраш снимает у меня угол, как и ты, — покраснев как рак, быстро проговорила хозяйка.
— Конечно, — кивнула Катица. — Я просто так, для примера, сказала…
«Просто так, для примера? Черта с два!.. — решила Вонецне, но рассердиться на девушку так и не смогла. — Она чересчур молода… и потому еще не научилась ценить мужчину…»
— Я вас совсем не хотела обидеть, мама, — заговорила снова Катица. — Потом, какое мне дело до ваших с Андрашем отношений? Это у меня просто так с языка сорвалось, и то только потому, что вы всегда обо всем знать хотите…
Раздражение охватило хозяйку, и она прервала квартирантку словами:
— Сейчас лучше помолчи, милочка, пока я не высыпала тебе на голову эту фасоль!.. А если бы и так было! — Вонецне постаралась придать своему голосу интонацию, с какой начала оправдываться Катица. — Ну и что тогда?! Если кому у меня что не нравится, тот свободно может уби… — Она замолчала на полуслове, а затем уже тихо добавила: — А знать я все хочу только потому, что если я чего-то не буду знать, то может завариться нехорошая каша, которую потом и не расхлебаешь! — Повернувшись, она взяла с плиты кружку Катицы и, поставив ее на стол, сказала: — Пей-ка лучше чай, раз уж налила!
— Но ведь, мама… — начала было Катица с удивлением, однако хозяйка перебила ее:
— Ну и что? Думаешь, я в своей жизни никогда не делала глупостей? Пей и молчи! — Взгляд Вонецне остановился на водопроводном кране. — Хотя подожди, сначала налей воды в ведро, а кастрюлю снова поставь под кран.
Катица еле заметно улыбнулась и, встав со своего места, одной рукой обняла хозяйку.
— Почему вы сердитесь на меня, мама?
— Ты сначала воды налей, а потом уж я тебе скажу… Да посмотри-ка, не подслушивает ли нас кто за дверью. Я как-то не люблю, когда чужие люди шатаются по коридору, а через наши стены вздохи и те слышны…
Говоря это, Вонецне имела в виду Секулу, которого несколько раз заставала в коридоре, когда тот подслушивал чужие разговоры.
Наполнив ведро водой, Катица выглянула в коридор.
— Никого там нет, — сказала она, закрывая дверь.
— А то этот вездесущий Секула уже интересовался, а не из иудеев ли наш парнишка Гаал, — шепотом проговорила Вонецне. — Два раза к нам заходил… Второй раз вскоре после вашего ухода. Я его, конечно, спровадила, но уверена, что он на этом не остановится, еще не раз заглянет. Если бы я точно знала, то послала бы этого Секулу куда подальше… А если твой парень все же… Теперь понимаешь? В этом случае нужно что-то придумать… Вот и весь разговор. Сейчас ты понимаешь, почему мама хочет все знать. — Хозяйка снова скопировала голос Катицы.
— Мама, я не знаю… — Катица прижала обе руки к груди и робко улыбнулась. — Можете смеяться, если хотите, но я, правда, не знаю…
— Хорошо. — Вонецне сжала губы и, как-то странно чмокнув, смерила девушку долгим взглядом. — А вот я на твоем месте обязательно поинтересовалась бы…
— Но если бы я и знала, то все равно не сказала бы…
— Я тебя поняла. — Вонецне вздохнула и залпом допила остаток чая, после чего уселась на табурет. — Помоги-ка лучше перебрать фасоль, а то мне одной надоело. — Вонецне немного помолчала. — В подвал спускаться я не хочу. Давай все приберем в квартире, а там, смотришь, и вернется кто-нибудь из наших перелетных птичек. — Взглянув на Катицу, она засмеялась: — Когда твой-то вернется? Хоть это ты знаешь?