«Чтоб ты подавился, мелкий воришка!..» — мысленно пожелала она Секуле, однако и словом не обмолвилась о картофеле, хотя язык у нее так и чесался, чтобы разоблачить и пристыдить бессовестного жулика.
Подойдя к больной Тотне, Вонецне перекинулась со старушкой всего несколькими словами, но и этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы она вышла из себя.
— И как только вам не совестно?! Лежите здесь, как благородная, да еще стонете… Лучше бы помолчали!.. — упрекнула она больную и тут же мысленно решила, что если сейчас ввяжется в скандал, то невольно сошлется на Андраша. И в тот же миг воздух в убежище показался ей чересчур спертым. — Пойду-ка я лучше ужин сготовлю, — уже умиротворенным тоном сказала она Тотне, махнув рукой в конец подвала, где стояла плита. — Там хоть не так тесно…
Выйдя на лестницу, Вонецне немного постояла, наслаждаясь свежим воздухом. Тут было на удивление тихо, а тишина быстро успокаивала после шума и гвалта, царившего в подвале. Лишь временами откуда-то издалека доносились звуки автоматных очередей. Сверху, видимо с большой высоты, слышалось негромкое жужжание самолета. По небу быстро скользили лучи мощных прожекторов, временами они гасли, но вскоре снова загорались и щупали вечернее небо над городом.
Очень скоро Вонецне почувствовала, что начинает мерзнуть. «Надо было взять с собой шарф…» Неторопливым шагом она пошла по лестнице, а пока поднялась на свой этаж, так продрогла, что чуть было не пустилась бегом по коридору, но одумалась: «Голубки, наверное, в кухне сидят…» Она замедлила шаг, затем даже остановилась, потом пошла дальше, нарочито громко стуча каблуками, чтобы молодые люди услышали ее приближение.
Катица и Вильмош действительно сидели в кухне и как ни в чем не бывало перебирали фасоль.
«Вот два сопливых дурака… Я же не для этого торчала на холоде…» Подойдя ближе, она заглянула в кастрюлю с фасолью, и на ее лице появилась еле заметная улыбка.
— Ну, как я посмотрю, вы не очень-то старались, я одна навыбирала бы больше…
— Проговорили мы, а время так незаметно бежит…
Заглянув в глаза Катице, которые так и сияли от радости, Вонецне сокрушенно вздохнула:
— Ужин пора готовить… Про воду хоть не забыли?
— Сейчас посмотрю. — Катица встала.
«Я так и думала… Про воду они не могли забыть…» Войдя в комнату, хозяйка бросила взгляд на кровати. Койка, на которой спала Катица, была заправлена безукоризненно, а на кровати Андраша покрывало оказалось немного помятым. Не говоря ни слова, хозяйка расправила покрывало.
Андраш заявился домой в восемь вечера.
— Приветствую собравшихся вместе сестер и братьев! — шутливо поздоровался он, подняв вверх обе руки, а затем принял положение «смирно» и, явно паясничая, воскликнул:
— Да здравствует Салаши, Гитлер, армия-спасительница, все мелкие и крупные святые и так ожидаемое нами чудо-оружие! — Широко раздув ноздри, он понюхал воздух. — Чего бы можно было поесть? Я чувствую пьянящие запахи великолепного ужина…
Вонецне сидела на табуретке. Она улыбнулась и вдруг почувствовала такую слабость во всем теле, что даже не смогла сразу встать.
Андраш заявился домой в одном костюме, зимнего пальто на нем почему-то не было. Нос его покраснел от холода.
— В конце концов найдется в этом обществе хоть один человек, который попросит меня подойти к нему поближе? — При этих словах он лукаво подмигнул Вонецне. — Или, быть может, мне вернуться обратно туда, где я только что был? Пальто-то свое я так и оставил там в залог…
— Только этого и не хватало, — вздохнула хозяйка и, вытянув руки, произнесла: — Помогите мне…
— Я болен, а вам должен помогать? — Андраш наигранно покачал головой.
— Болен? — Брови хозяйки соединились в одну прямую линию. Она бросила на мужчину подозрительный взгляд и испуганно спросила: — Уж не занес ли ты к нам какой болезни?..
— А как же! Я обошел всю линию фронта в столице, побывал не в одном госпитале, так как неожиданно меня осенила мысль, что мне нужно в срочном порядке обзавестись спасительным триппером, но вдруг выяснилось, что с триппером ныне не освобождают от несения военной службы. Короче говоря, мир явно портится у нас на глазах…
Вонецне наконец встала и достала из шкафа тарелку.
— Нам пришлось переселиться в подвал, — сказала она.
— Знаю, мне, собственно, за сиденье в подвале и влетело. Задержали нас несколько человек да еще лекцию начали читать, что, мол, вы за венгры, раз в вас сердце не трепещет, когда враг стоит у порога столицы. Более того, еще господа бога благодарить велели за то, что вместо смертной казни нам предоставили возможность добровольно, так сказать, пойти в штурмовую роту… Я, как только это услышал, первым взвился, будто меня за веревочку кто дернул. Правда, ради безопасности спросил-таки, а не будет ли какой беды, если у меня от волнения вдруг начнется на передовой припадок эпилепсии. Спросил я это у офицерика, который оказался старшим по званию, а он мне ответил, что его лично такая мелочь нисколько не смущает…