— Вас предупредили об опасности теневого барьера. В наши намерения не входит вмешиваться в ваши собственные миссии. Если кто-то из ваших войск захочет пройти, мы будем рады послать эскорт, чтобы сделать это возможным.
— Наглые дьяволы! — разглагольствовал Брайан, то ли забывая, то ли игнорируя тот факт, что принц, очевидно, слышал каждое слово. — Они претендуют на контроль над зоной военных действий, нравится нам это или нет!
Агларел бросил взгляд в сторону Брайана, но предпочел проигнорировать вспышку гнева.
— Хотя мы сожалеем, что не сможем скоординировать наши усилия, Анклав Шейдов благодарит вас за эту аудиенцию.
Шадовар низко поклонился и повернулся к двери, чтобы уйти. Хотя Пьергейрон чувствовал, как взгляды эльфов и сестер Серебряных Рук обжигают его лоб, именно то, что, как он знал, его собратья-лорды оставляли невысказанным, больше всего давило на его разум. Как обычно, Мастер Меча Брайан сразу перешел к сути дела. Нравилось это Глубоководью и эльфам или нет, но шадовары взяли под свой контроль зону боевых действий. Чего Пьергейрон не понимал, так это почему они потрудились отправить посланника, чтобы сообщить об уже очевидном факте. Действительно ли они надеялись создать союз, или было что-то большее, что-то более широкое и более гнусное?
Был только один способ выяснить это. Пьергейрон выпрямился во весь рост и крикнул:
— принц Агларел!
К его чести, Агларел выглядел потрясенным, когда остановился и обернулся.
— Да, Лорд Паладинсон?
— Я не прогонял вас.
Принц выглядел так, словно сдерживал ответную улыбку.
— Конечно. Он склонил голову. — Прошу прощения. Пьергейрон поборол искушение оставить шадовара в почтительном положении. Дело было сделано.
— Принц Агларел, Глубоководье не отвергло вашего предложения. Это, казалось, застало принца врасплох.
— Значит, вы приняли его?
— Как я уже говорил, лорды обсудят этот вопрос позже.
— Это то же самое, что отвергнуть его, — сказал Агларел. — Как я уже говорил, совет должен быть создан немедленно.
— Значит, вы ожидаете, что скоро что-то произойдет, — сказал Пьергейрон. — Возможно, Глубоководью и Эвереске следует отвести наши армии.
Наконец серебряные глаза Агларела удивленно блеснули.
— Отвести?
— Немедленно, — подтвердил Пьергейрон. — Мы, конечно, не хотели бы вмешиваться в планы вашего города.
Агларел на мгновение задумался, затем опустил взгляд.
— Мы не собираемся прогонять вас с поля боя, — сказал он. — Позвольте мне посоветоваться с анклавом.
Пьергейрон улыбнулся.
— Конечно.
Грациозным взмахом руки он отпустил принца.
— Берите столько времени, сколько вам нужно. Мы будем.
— Да, — сказал Агларел, — я совершенно уверен, что вы это сделаете.
Принц ответил на улыбку Открытого Лорда, затем снова поклонился и, учтиво взмахнув темным плащом, повернулся, чтобы уйти.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
9 Миртула, Год Дикой Магии (1372 по Л.Д.)
Как и многое в Анклаве Шейдов, Вилла Дузари поразила Галаэрона, как памятник очарованию темноты и красоты, видимой лишь наполовину. Ворота открывались в круглый двор, вымощенный серым жемчугом – не совсем камнем, но и не совсем стеклом. В центре стоял небольшой фонтан, из которого вода бурлила в черный бассейн. Колоннада, окружавшая ограду, была глубокой и затененной, с девятью арочными дверными проемами, открывающимися внутрь дома, как входы в пещеру. Перед каждой колонной лежала одна из драгоценных урн, которые богатые шадовары использовали для украшения, с отверстием, выбитым в одной стороне, чтобы магические брызги тени булькали бесформенным потоком.
— Жаль, — пророкотал Арис.
У ворот не было перемычки, так что каменному гиганту не нужно было нагибаться, когда он входил во двор. Он опустился на колени и осторожно зажал одну из урн между большим и указательным пальцами.
— Кто мог сделать такое?
— Знак траура, — объяснил их проводник Хадрун.
Стройный человек, одетый в развевающуюся черную мантию, он был окутан таким количеством теневой магии, что временами казалось, будто он исчезает в своей собственной темной ауре. Он использовал черный посох в своей руке, чтобы указать на наполовину законченную статую под рукой Ариса и сказал:
— Ваша работа подходящего качества, и никто не будет возражать, если вы замените их своими собственными скульптурами.
Великан кивнул.
— Это будет моей привилегией.
— В самом деле, это всегда привилегия гостя – приумножать богатство хозяина произведениями искусства, — сказал Малик.