— Хорошая работа, женщина — сказал он, указывая мимо нее на железную дверь в соседней стене. — Над дверью ты найдешь священный символ, написанный черной кровью. Сломай его.
Вала повернулась в указанном направлении. Когда у нее появилась возможность осмотреть комнату, она увидела, что она разделена на две части. Она вошла в переднюю комнату, которую багбиры, бехолдер и иллитид делили с набором магических предметов, которые она заметила раньше. В глубине, напротив двери, на которую указывал Кориней, в поле зеленого магического света плавали усыпанные драгоценными камнями скипетры, жезлы, кольца, тома и другие могущественные магические артефакты, даже алмазный шар размером с голову халфлинга.
У Валы пересохло в горле, потому что она знала фаэриммов достаточно хорошо, чтобы понять, что она стоит в одном из их логовищ, и знать, что если бы монстр был сейчас здесь, она была бы слишком занята борьбой с ним, чтобы осознавать все, что она видит перед собой.
— Чего ты ждешь? — спросил Коринеус. — Сломай печать.
— Не так быстро, — сказала Вала, возвращая шлем. Она понятия не имела, будет ли он по-прежнему защищать ее от контроля сознания фаэриммов только с одним рогом, но попробовать стоило. — Не раньше, чем ты ответишь на несколько вопросов.
— Фаэримм, который претендует на это лабораторное логово скоро поймет, что оно было взломано, и вернется, — ответил Кориней. — Это единственный вопрос, на который тебе нужен ответ.
— Боюсь, что нет, — ответила Вала. — Ты потерял своё право требовать моего доверия, когда без предупреждения отправил меня в ту дверь.
— Тебя нужно было проверить.
Вала подавила ярость, которая поднималась внутри, и сказала:
— Я пошла.
Она повернулась к ближайшей полке и взяла пару сказочно украшенных серебряных браслетов.
— Положи обратно! — Коринеус рванулся вперед, но тут же наткнулся на сверкающее голубое энергетическое поле, отбросившее его к стене. — Ты не имеешь права!
— Нет? — Вала подняла бровь и задумалась, не пригрозить ли эльфу-личу, но потом вспомнила, как обидчивы могут быть эльфы по поводу сокровищ своих предков, и решила попробовать другую тактику.
— Считай это знаком доброй воли.
Она швырнула браслеты в дверь. Глаза Коринеуса расширились, и он чуть не выронил наручи.
— Символ, женщина! Ты понятия не имеешь, что ты только что сделала.
У Валы пересохло во рту, но она сумела встретиться взглядом с белым эльфом, не дрогнув.
— Не будь слишком уверен.
Белые глаза Коринеуса на мгновение впились в Валу, а затем переместились на символ над дверью.
— Ты когда-нибудь слышала о баэлнорне? — спросил белый эльф.
Вала покачала головой.
— Я так понимаю, что смотрю на одного.
— Я поклялся исполнить долг более священный, чем ты можешь себе представить.
С другой стороны двери послышался глухой лязг.
— Пришло время тебе выбирать — сказал он. — Без моей помощи…
— Одну минуту — прервала его Вала, рывком распахивая железную дверь. Ошеломленный внезапным появлением, фаэримм ввалился в комнату, его четыре веретенообразные руки бешено размахивали, вызывая потоки ветра.
Вала опустила свой темный меч на толстую часть его тела и аккуратно разрубила его надвое, затем отступила назад и разделила обе половины друг от друга по всей длине. Когда она убедилась, что тварь мертва, она отрезала мерзкий шип с хвоста, затем, наконец, протянула руку с мечом и сломала священный символ, нарисованный над дверью.
Коринеус ворвался в комнату, его белые глаза горели яростью. — Как ты смеешь ослушаться…
— Как я посмела? — Вала швырнула хвостовой шип в лицо баэлнорну, затем коснулась кончиком своего темного меча его горла. — Давай кое-что проясним, белоглазый. Я нуждаюсь в тебе так же сильно, как и ты во мне, но если ты когда-нибудь снова отправишь меня в логово, не предупредив, я разрежу тебя на мелкие кусочки. Ясно?
Баэлнорн придвинулся ближе, окутывая ее своей холодной аурой.
— Мне кажется, ты не понимаешь, с кем говоришь.
Вала шагнула еще ближе, так близко, что ее лицо и руки начали болеть от холода. Она положила окровавленную ладонь на его холодное лицо.