— Витя! Гость дорогой!
На веранде стало тихо. Сидевшие за столом разом обратили свои лица к вожаку, а затем по направлению его взгляда ко входной двери. Тут же все наперебой стали здороваться с офицером, как с хорошим знакомым.
— Ты сегодня не один? — вновь заговорил вожак.
Сергуненко сморщил нос и помахал перед ним ладонью, разгоняя дым.
— Накурили, — сказал он, — не продохнуть. Здорово, главарь! Со мной журналист из Ленинграда, зовут Василием. Он мой друг!
Вожак ответил хвастливо:
— У нас тоже есть журналист.
А затем скомандовал:
— Место гостям! Посадите Василия рядом с Андрюшей.
Тут же в середине стола поднялись двое, уступая свои места Сергуненке и Теплову. Капитан протискался туда первым. Он угрюмо посмотрел на сидевшего рядом человека. Теплов также взглянул и узнал в нем того пропитого субъекта, которого видел днем в обкоме комсомола. На субъекте был все тот же древний заношенный плащ, а лицо, кажется, еще больше оплыло от водки.
— Кто такой? — спросил Сергуненко грозным и пьяным голосом.
Субъект в плаще поглядел на него кротко, но безо всякой робости. Это еще больше разозлило Сергуненку.
— Документы! — рявкнул он.
Субъект не спеша полез в недра своего плаща. Но тут вмешался вожак:
— Витенька, — сказал он ласково и при этом твердо, — здесь все мои друзья. Садись, дорогой, выпей, покушай, отдохни. Не надо шуметь. Этот человек приехал из далекого города Нижний Новгород, чтобы написать про наши беды. Он — журналист, неделю уже с нами, я тебе за него ручаюсь.
Сергуненко, как видно, в полной мере оценил скрытую интонацию вожака, однако просто так отступать не хотел:
— Неделю уже в городе, — сказал он ворчливо, но постепенно снижая тон, — почему я про него только что узнал?
— Не в городе, дорогой, а с нами, — ответил вожак. — Он по району с моими людьми ездил, сегодня только вернулся. Прошу тебя — садись, отдохни.
На этот раз капитан позволил себя уговорить. Он перебрался через скамью и, усаживаясь, со стуком положил перед собой на стол гранату. В комнате вновь прервались возобновившиеся было разговоры. Но вожак с добродушной улыбкой развел руками, и люди тоже заулыбались. Уселся, наконец, и Теплов. Тут же чьи-то руки поставили перед ним тарелку, хрустальный стаканчик, положили нож и вилку. И вновь раздался недовольный голос Сергуненки:
— А почему шашлык холодный?
На этот раз вожак сдвинул брови и посмотрел куда-то поверх головы Теплова. В тот же миг вдоль противоположного края стола протискались две женщины, одна подхватила сковороду, что стояла перед Сергуненкой, а вторая поставила другую — со шкворчащим шашлыком. Сергуненко наложил Теплову и себе по целой тарелке и захрустел пережаренной корочкой. Вожак с полуулыбкой наблюдал за ним. Когда с лица капитана исчезли остатки суровости, вожак провозгласил тост:
— Я хочу, чтобы мы все выпили за наших дорогих и многоуважаемых гостей. За дорогого Виктора, который пойдет в бой защищать наш родной город. За дорогого Василия, — человек приехал из далекого Ленинграда к нам на помощь. И, конечно, за нашего дорогого Андрюшу. Дай Бог вам столько счастья и богатства, сколько капель в ваших стаканах. Будьте здоровы, дорогие!
Теплов поглядел на свой стаканчик и увидел, что он полон до краев.
После дружных приветствий в адрес гостей в комнату вернулась прежняя атмосфера уютного домашнего застолья. Люди переговаривались между собой, подкладывали себе на тарелки мяса, чокались друг с другом и вновь наливали в стаканчики водку. Периодически из-за стола поднималось по двое мужчин, брали от стены оружие и уходили, а им на смену через несколько минут появлялись другие, и женщины быстро, но не суетливо ставили перед ними тарелки и сковороды.