Эта веранда жила каким-то своим замкнутым жизненным циклом с ритмичностью часового механизма. Лишь один человек оставался недвижим — вожак, который следил со своего места за происходящим с отцовским благодушием на лице, какое бывает у главы большого семейства во время доброй попойки. Сам он пил мало, почти не ел и редко вступал в разговор, но, как показалось Теплову, прислушивался и слышал всех. Иногда вожак произносил очередной тост, что также принадлежало общему ритму с равными периодами одних и тех же действий. После очередного тоста Теплов услышал обращенный к нему шепот:
— Не могу больше.
Это был Андрюша. Он держал в руках полный стаканчик и глядел на него с отвращением.
— Я ведь непьющий, — сказал он, точно оправдываясь, — по праздникам люблю рюмочку сухого вина, не больше. А здесь они меня поят уже целую неделю. Я водку на дух не переношу, но приходится пить. Сил моих больше нет.
Теплов сказал ему, показывая на свой почти полный стаканчик:
— А вы делайте как я — губы обмакиваю и ставлю на место.
Андрюша вздохнул:
— Как я только не пробовал. Все равно к утру накачают этой гадостью до потери чувств.
Он вдруг встрепенулся:
— Простите, я до сих пор не представился. Андрей…
В это время соседи через стол громко рассмеялись, и Теплов не расслышал ни фамилии своего нового знакомого, ни названия газеты, которую тот представлял. Но переспрашивать не стал: закрепившаяся при первой встрече неприязнь к этому человеку еще не до конца исчезла. Кроме того, упоминание безвестной газеты не произвело на него впечатления. С тех пор как Теплов получил удостоверение спецкорра пресс-службы Белого Дома, он стал поглядывать на непарламентских коллег с некоторым снобизмом.
— Василий Теплов, радио «Свободная Россия», — сдержанно ответил он.
И получил ожидаемую реакцию: у Андрюши в лице появилось нечто вроде почтения.
— Это фирма серьезная, — уважительно произнес он.
Теплову захотелось сделать ему в ответ что-нибудь приятное. Ничего другого не придумав, он с заинтересованностью в голосе спросил:
— А по какому это вы району ездили с местными башибузуками?
Андрюша охотно ответил:
— По селам.
Теплов как раз в этот момент отправлял себе в рот кусок шашлыка. Отправить-то отправил, но жевать уже не смог.
— Как по селам? — спросил Теплов с надеждой, что ослышался: укол профессиональной ревности был слишком силен. — Город ведь в блокаде. Вас что, на бэтэре провозили?
— Нет, что вы, — все так же просто ответил Андрюша, — на «жигулях». Рискованно, правда, меня предупредили, что можно попасться. Но, как видите, Бог миловал. В нашей профессии без риска материала не соберешь, к сожалению. Вы-то знаете это получше других.
Теплов испытал жгучий стыд. Уже не поддельно, а по-настоящему заинтересованно столичный журналист спросил своего провинциального коллегу:
— Расскажите, что там в селах.
Вдруг до него дошла двусмысленность ситуации. Он поспешил объяснить:
— Я, понимаете ли, здесь несколько по другому поводу — письмо проверяю. Мне материал не нужен. О селах я просто так спросил, для себя.
Но Андрюше этого не требовалось. Он сделал круглые глаза и совершенно по-женски замахал на Теплова розовыми ладошками.
— Да что вы, что вы, конечно, это понятно и так. Извольте, я все вам подробно расскажу. Ну вот хотя бы про сегодняшнее село. Мы там двое суток пробыли. Днем приехали из другого села с человеком, у которого в этом живут родственники. Днем, как ни странно, ездить менее опасно, чем ночью. Село наполовину состоит из осетин, а наполовину из грузин. Живут они вместе с незапамятных времен, всегда были очень дружны. Вообще никакой демаркации между этими народами не существовало. Теперь все изменилось. Но днем они сохраняют видимость прежних отношений и, будто ничего не произошло, работают вместе, здороваются при встрече, все вроде как всегда. Но только стемнеет, как во всех домах наглухо закрываются ставни, двери заваливают настоящей баррикадой, и хозяева ложатся спать с оружием. Ночью в доме остаются женщины, дети и старики. Мужчины и парни охраняют двор. Всю ночь по селу раздается стрельба. Утром снова все спокойно.
— Почему так? — удивленно спросил Теплов.
— А кровной мести боятся, — охотно пояснил Андрюша.
Он собрался было продолжить, но тут Сергуненко тронул Теплова за плечо.