- Буду ждать с нетерпением, шкипер, - усмехнулась она, - не забывай только, что с годами я не делаюсь моложе. - Она достала из полевой сумки солидную пачку кредиток и вручила ее обрадованному ямщику. Брим улыбнулся, видя, как загорелись у медведя глаза.
- Я вижу, ты решила согласиться на предложение полицейских.
- Угу. Без тебя тройка станет далеко не столь романтичной.
- Приятно слышать. Ты извини, что так получилось.
- Не за что извиняться - тебя тут никто не спрашивал.
- Простите, но нам пора, - сказала медведица, все это время скромно глядевшая вдаль. - Во дворце ждать не любят.
- Еще цикл. - Брим, глядя на Труссо, скорчил гримасу. - Ну что ж...
- Ну что ж. - Она с улыбкой склонила голову набок. - Подождем до следующего раза.
- Тогда уж у нас непременно получится. - Ямщик щелкнул кнутом, и тройка поскакала прочь, гремя бубенцами. Брим сжал Наде руку. - Я тебе точно говорю.
- Теперь твоя очередь нанимать тройку.
- Лучше уж попробуем что-нибудь поустойчивее - вроде гостиницы. - Он обнял ее и прошептал:
- Смотри не забудь. Я слишком долго тебя ждал.
- Не забуду, Вилф Брим, - заверила она. - Не ты один ждешь. Расскажи потом, зачем ты так понадобился великому князю. Он не похож на медведя, который находит кайф в том, чтобы портить его другим.
- Вряд ли мы с тобой настолько важные персоны, чтобы нам помешали специально, - засмеялся Брим, усаживая ее на заднее сиденье глайдера.
- Вот и разберись.
- Обязательно. Спрошу первым делом. - Он захлопнул дверцу, и глайдер отошел, но иралов через двадцать остановился. Пассажирское окошко на крыше открылось, и Надя, высунувшись на мороз, крикнула:
- В следующий раз непременно, шкипер!
- Непременно, старпом. - Брим помахал ей, и она уехала, а он отправился в Зимний дворец.
***
Меньше чем через полметацикла глайдер Брима прошел в служебные ворота со стороны реки, где его явно ожидали, пролетел по территории дворца и остановился у входа, ведущего, по-видимому, в кухонные помещения. Тут же у крыльца висел чей-то армейский лимузин Двое огромных гвардейцев в багряных мундирах и высоких мохнатых шапках, вооруженные особенно массивной разновидностью содескийских лучевых пик "Халодны Н-37", открыли дверцу пассажирского отделения, впустив внутрь мороз и снег.
- Адмирал Брим, - сказал один с учтивым поклоном, - прошу следовать за мной.
Брим, успевший за время поездки поразмыслить о том, чего лишился, хотел выплеснуть свое раздражение, но воздержался - солдаты тут были ни при чем.
- Ладно, - сказал он, положившись на Леди Удачу - Ведите Крайне смущенный, Урсис ждал его в вестибюле.
- Гм-м, - сказал Брим. - Я так и думал, что без тебя тут не обошлось.
- На этот раз я чист, Вилфушка. Знать ничего не знаю. - Медведь нахмурился. - И надо же, чтобы ты как раз уединился со старым другом, капитаном Труссо. Должен же человек как-то расслабиться на медвежьей планете так нет...
- Послушай, дружище, - смягчился Брим, но тут появился слуга в роскошной, красной с золотом дворцовой ливрее.
- Генерал Урсис, адмирал Брим, прошу вас следовать за мной, - с низким поклоном сказал он.
Брим, взглянув на Урсиса, пожал плечами и пошел за слугой по длинному узкому коридору, где стены были исцарапаны целыми поколениями столиков на колесах. Сопровождаемые сзади гвардейцем с пикой наготове, они прошли через шумные кухонные залы, и коридор преобразился в отапливаемую галерею, где витали вкусные запахи. Они миновали сонмы мокрых от пота поваров, мясников в окровавленных передниках (в том числе и явно беременную медведицу) и целую армию работников в костюмах различных гильдий. В конце концов слуга довел их до узкой винтовой лестницы.
Они поднялись до первой площадки, к массивной двойной двери. Слуга дотронулся до светящейся красной пластинки на стене и сказал вполголоса:
- Один момент.
- Где это мы? - спросил Брим.
- Ш-ш, - прошипел служитель Пластинка из красной стала зеленой, и он, попросив всех отойти, нажал на автозащелку. Двери, повернувшись на бесшумных петлях, медленно, почти величественно распахнулись, и показалась комната, залитая мягким светом. Войдя туда со скромного служебного хода, Брим ощутил запах нового коврового покрытия - и живых цветов. Вазы с ними стояли повсюду В центре большой овальной комнаты ожидали, повернувшись спиной к двери, два роскошно одетых медведя. Гигантская фреска над ними живописала подвиги некоего легендарного содескийца, который, судя по костюму, жил в очень раннюю эпоху космических полетов. Плафон, разделенный лепниной на несколько частей, сливался в картину, дающую иллюзию безбрежного небосвода. На нем парили крылатые медведеобразные существа с вкраплением человеческих фигур. Казалось, что некоторые из них слетели на карниз под потолком, где преобразились в статуи. Оба медведя повернулись лицом к двери: это были князь Бородов и его старший брат, Николай Двадцать Первый, князь всея Содески и верховный маршал Галактической Федерации Содескийских Государств. Урсис и двое сопровождающих тут же припали на одно колено, только Брим остался стоять.
Великий князь произнес что-то, апатично разглядывая свой палец, и гвардеец со слугой тут же исчезли, словно ветром их сдуло, Урсис же нерешительно поднялся на ноги.
- Приветствую вас в нашем скромном кабинете, - на чистейшем авалонском сказал великий князь. - Надеюсь, мы не причинили вам особых неудобств, хотя адмирала Брима... - он поджал губы и развел руками, - полиция, боюсь, застала в весьма деликатный момент.
- В Содеске для великого князя не существует неподходящего времени, быстро нашелся Брим, проглотив подступивший гнев.
- Прекрасный ответ, адмирал, - с легкой улыбкой заметил великий князь. Мы запомним ваше великодушие и постараемся исправить ущерб. - Он кивнул слуге, почти невидимо таящемуся в дальнем углу, и подмигнул Бородову. - Давайте-ка сядем. - Он указал на мраморный стол, где стояла низкая ваза с пышным букетом цветов - Анастас Алексий уверяет, что вы оба можете сказать немало ценного о текущем состоянии военных действий.
Когда они шли через комнату, Брим отметил пружинистую, почти нервную походку великого князя - этот монарх держал себя в форме. Если учесть количество парадных ужинов, на которых ему приходится присутствовать, улыбнулся про себя адмирал, он должен упражняться, не щадя живота своего!