Альбер Камю
ОСАДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
L'état de siège
Действующие лица
Чума
Секретарша
Нада
Виктория
Судья Касадо
Жена судьи
Диего
Губернатор
Алькальд
Рыбак
Мужчины
Женщины
Перевозчик трупов
ПРЕДИСЛОВИЕ
В 1941 году у Жана-Луи Барро возник замысел спектакля, основой которого должен был стать миф о чуме, привлекавший в свое время и Антонена Арто. Позднее Барро решил, что проще всего использовать для этой цели великую книгу Даниеля Дефо «Дневник чумного года», и набросал план постановки.
Узнав, что я собираюсь публиковать роман на ту же тему, он предложил мне написать диалоги по намеченной им канве. Я не во всем был с ним согласен и, в частности, считал, что лучше отказаться от инсценировки и вернуться к первоначальному замыслу самого Барро.
Задача заключалась, по существу, в том, чтобы сочинить миф, доступный пониманию широкого зрителя 1948 года. «Осадное положение» и есть такая попытка, заслуживающая, как я имею слабость полагать, некоторого интереса.
Но:
во-первых, подчеркиваю, «Осадное положение», что бы ни говорилось на сей счет, ни в малейшей степени не является сценическим вариантом моего романа;
во-вторых, это не пьеса с традиционной структурой, но представление, где намеренно взято за принцип смешение всех драматических форм выражения — от лирического монолога до массовых сцен, включая пантомиму, обычный диалог, фарс и хор;
и в-третьих, хотя я действительно являюсь автором всего текста, имя Жана-Луи Барро должно было бы по справедливости стоять рядом с моим. Это оказалось невозможным по причинам, которые я счел уважительными. Но должен со всей определенностью заявить, что в этом смысле я остаюсь его должником.
20 ноября 1948. А. К.
© Перевод на русский язык, И. Кузнецова, 1997
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Звучит увертюра. В ней отчетливо слышна тема, напоминающая сигнал воздушной тревоги. Занавес поднимается. На сцене полная тьма.
Увертюра кончается, но издали по-прежнему доносится тревожный вой сирены.
Внезапно справа, в глубине, появляется комета и медленно проплывает над сценой. Она выхватывает из темноты очертания крепостных стен испанского города и силуэты людей, которые, запрокинув голову, неподвижно стоят спиной к публике и смотрят на комету. Часы бьют четыре. Диалог звучит приглушенно, неразборчиво:
— Конец света!
— Да брось ты!
— Мир гибнет...
— Брось, приятель. Мир, но не Испания!
— Испания тоже может погибнуть.
— На колени!
— Комета — знамение беды!
— Только не Испания, приятель, только не Испания!
Некоторые оглядываются. Один-два человека опасливо переходят на другое место, и снова все застывают. Сигнал тревоги раздается совсем близко, в пронзительном завывании сирены звучит угроза.
Одновременно комета начинает расти и достигает невероятной величины. Душераздирающий женский вопль. Музыка умолкает, и комета уменьшается до прежних размеров. Женщина в смятении убегает. На площади начинается суматоха. Диалог звучит резче, с отчетливым шипением и присвистом, но слова по-прежнему разобрать трудно:
— Это предвестие войны!
— Уж точно!
— Да какое там предвестие!
— Еще увидишь!
— Что вы все заладили? Это предвестие жары!
— Нашей испанской жары!
— Хватит вам!
— Эта комета слишком уж громко свистит!
— Просто оглушает!
— Она наведет на Кадис порчу.
— Ай! Порчу на Кадис!
— Тише! Тише!
Все снова смотрят на комету.
В тишине приятно звучит голос Офицера городской стражи.
Офицер. Расходитесь по домам! Нечего глаза таращить! Насмотрелись, хватит. Только галдите попусту! Много шума из ничего. Что ему сделается, вашему Кадису!
Голоса из толпы. Но ведь это же знамение! Знамений ни с того ни с сего не бывает.
— О великий и страшный Бог!