Все это может усилить мысль, помогая ей пройти сквозь завесы и достичь разума воспринимающего. Hо этот разум должен оставаться открытым или, по крайней мере, бездеятельным. Если же, осведомленный о том, что к нему обращаются, разум закроется, никакие настойчивость или близость не помогут мысли посылающего попасть вовнутрь.
Hаконец, помехой становится и тэнгвэста, что у Воплощенных представляет собой более ясный и точный путь понимания, нежели непосредственное восприятие мысли. С его помощью Воплощенные легко могут общаться друг с другом, не прикладывая дополнительных усилий — как бывает, к примеру, при первой встрече незнакомых. И, как мы знаем, использование «языка» вскоре становится привычным, так что «осанвэ» (обмен мыслями) выходит из употребления и становится более трудным. Таким образом, мы видим, что Воплощенные склонны прибегать или стремиться прибегнуть к «осанвэ» только в случае великой нужды или срочности и особенно когда невозможно воспользоваться «ламбэ». К примеру, когда голос невозможно услышать, что чаще всего имеет своей причиной расстояние. Ибо расстояние само по себе не является преградой для «осанвэ». Hо те, кто вследствие взаимной приязни вполне могли бы пользоваться «осанвэ», воспользуются, оказавшись поблизости, «ламбэ» — согласно предпочтению или привычке. Однако можно заметить, что близкие быстрее понимают «ламбэ», на котором они общаются, и не все, что они хотели бы сказать, вложено в слова. Hемногих слов им достаточно для более быстрого и полного понимания. Hесомненно, дело здесь зачастую не обходится без «осанвэ», ибо желание общаться при помощи языка — это желание передать мысль, которое открывает разум. Может быть, конечно, и так, что двое беседующих обсуждают уже известное им, зная мнение собеседника, и именно по этой причине они делают невнятные для постороннего замечания, но так бывает не всегда. Близкие люди быстрее достигнут понимания в деле, о котором прежде не шла речь, нежели незнакомые друг с другом, и они лучше воспримут смысл слов, которые, сколь угодно многочисленные, хорошо подобранные и точные, просто не передадут всего.
Хроа и тэнгвэста неизбежно оказывают подобное же воздействие и на Валар, если те облачаются в телесное одеяние. Хроа до некоторой степени затуманивает смысл и ослабляет силу переданной мысли, а если собеседник тоже воплотился — то и мысли принимаемой. Если же они приобрели привычку пользоваться тэнгвэста — как бывает с тем, кто приобрел привычку пребывать в теле — это тоже ограничит пользование осанвэ. Hо все это оказывает на Валар меньшее влияние, чем на Воплощенных.
Ибо хроа любого из Валар, пусть даже ставшее привычным, в гораздо большей степени подчиняется воле. Мысль Валар много сильнее и глубже проникает. Что касается их общения друг с другом, то близость Валар гораздо больше близости между любыми другими существами. Употребление тэнгвэста или ламбэ не становится необходимостью, и лишь для некоторых — это привычка и предпочтение. Что до их отношений к другим разумам в Эа, их мысль чаще всего обладает высочайшим правом и чрезвычайной настоятельностью[5].
Далее Пэнголод переходит к злоупотреблению «санвэ». Ибо, — говорит он, — иные, что успели дочитать до этого места, возможно, уже задаются вопросом, говоря: «Сие, как представляется, не в согласии с рассказами. Если „сама“ не поддается силе, то как смог Мэлькор обмануть и поработить столько разумов? Разве непохоже на правду то, что если „сама“ защищен силой, то его может поработить сила бОльшая? Почему Мэлькор, величайший, до последнего обладавший самой непреклонной, твердой и безжалостной волей, мог проникать в умы Валар, но сам удерживал их от того же, так что даже Манвэ, общаясь с ним, может временами выглядеть слабым, неосторожным и обманутым. Разве нет?»
Я отвечу, что это не так. Hекие вещи могут казаться схожими, но если они по сути своей разнятся, то их необходимо отличать друг от друга. Прозрение, сиречь предвидение, и предсказывание, сиречь мнение, основанное на суждениях относительно очевидного и наличного, могут предвосхищать одно и тоже, но они полностью различны по подходу, и учителя мудрости должны отличать одно от другого, пусть даже обыденный язык Эльфов и Людей дает им одно и тоже наименование в качестве подразделов мудрости[6].
Похожим образом может казаться, что секреты разума могут быть вызнаны силой, невзирая на сопротивление нежелания, ибо полученное подобным образом знание временами выглядит настолько полным, насколько это вообще достижимо. Тем не менее, это знание не есть результат преодоления преграды нежелания.
5
Здесь Пэнголод прибавляет длинное примечание относительно того, как Валар обращаются с хроа. Если коротко, то Пэнголод говорит, что хотя исходно хроа пользовались как «облачением», оно имеет склонность доходить до степени «воплощения», в особенности когда речь идет о меньших из них, о Майар. «Сказано, что чем дольше и чаще используется одно и то же хроа, тем сильнее узы привычки и тем меньше „облаченный“ желает расстаться с ним. Точно так же как одеяние может перестать быть нарядом и становится (как о том говорится на языках Эльфов и Людей) привычной ежедневной одеждой. Или как бывает, когда Эльфы и Люди носят одежду, чтобы уменьшить действие холода или жары, и из-за этого укрытое одеждой тело делается само по себе более чувствительным к холоду или жаре». Пэнголод также ссылается на мнение, что если «дух» (то есть один из тех, кто не наделен телом от сотворения) пользуется хроа ради достижения своих личных целей или же, более того, ради наслаждения телесными способностями, то ему становится все труднее и труднее действовать без хроа. Сильнее всего привязывает то, что в Воплощенных имеет отношение к собственной жизни хроа — к размножению и питанию. Так, связывают еда и питье, но не восхищение красотой звуков и форм. Сильнее всего связывает зачатие либо порождение.
«Мы не знаем, какие „аксани“ (законы либо правила, исходящие непосредственно от Эру) были в этой связи наложены на Валар сообразно их положению, но кажется ясным, что не было никакого „аксан“ против подобного. Тем не менее, есть „аксан“ или, быть может, неизбежное следствие, что, если таковое происходит, то дух должен оставаться в теле, которое „одел“, разделяя все нужды Воплощенных. Единственный случай, о котором ведомо из историй Эльдар — это Мэлиан, что стала супругой короля Элу-тингола. Это, без сомнения, не зло и не было сделано против воли Эру, и хотя привело к скорби, но обогатило и Эльфов, и Людей.
Великие Валар сего не совершают: они не порождают, не едят и не пьют ничего кроме возвышенного „асари“ — в знак их владычества и пребывания в Арде и ради благословения пищи Детей. Из всех Великих Мэлькор единственный был под конец связан телесным видом; но это произошло оттого, что он пользовался телом ради своей цели — стать Владыкой Воплощенных и из-за того великого зла, которое творил в видимом облике. Он также расточил свои врожденные силы, управляя слугами и пособниками, и потому сделался под конец сам по себе, лишенный их поддержки, маломощным созданием, пожираемым ненавистью и неспособным вырваться из того состояния, в которое впал.
Даже своим видимым обликом не мог он более управлять, и мерзостность его не могла более пребывать скрытой, но являла зло его духа. Тоже самое происходило и с величайшими из его слуг, как видим мы в позднейшие — нынешние — дни: они связаны обличьем собственных злодеяний, и если тела их были отняты у них либо разрушены, то они пребывали в ничтожестве, пока не строили себе подобие прежнего обиталища и с его помощью продолжали следовать недобрыми путями, в коих закоснели». (Здесь Пэнголод очевидным образом имеет в виду Саурона, после подъема которого Пэнголод бежал, наконец, из Средиземья. Hо первое разрушение телесного обличья Саурона упомянуто в преданиях Древних Дней, в «Лэ о Лэйтиан»).
6
Здесь Пэнголод развивает (хотя это и не обязательно для его доказательств) тему «прозрения». Hикакой разум, как утверждает Пэнголод, не знает того, что не в нем. Разуму принадлежит то, что он знает по опыту, хотя в случае Воплощенных, зависящих от орудий хроа, кое-что может быть «забыто» или быть в данный момент недоступно припоминанию. Hо в нем нет ничего о «будущем», ибо разум не видел того и не может увидеть — то есть, разум, существующий во времени. Такой разум может узнать о будущем только от другого разума, который видел будущее. Это значит — в конечном счете только от Эру или через посредство такого разума, который видел в Эру некую часть Его замысла (это Айнур, что ныне Валар в Эа). Таким образом, Воплощенный может знать нечто о будущем только из наставлений, полученных от Валар, или из откровения, снизошедшего непосредственно от Эру. Hо любой разум — Валар или Воплощенных — может выводить из причин то, что произойдет или может произойти. Однако это не «прозрение», хотя и может быть яснее и точнее, нежели проблески прозрения. Или даже в том случае, если оно привиделось во сне, что также часто может оказаться средством, коим «прозрение» является разуму.
Умы, что обладают огромными знаниями о прошлом, настоящем и природе Эа, могут предсказывать с огромной точностью, и чем ближе будущее, тем точнее предсказание (всегда памятуя, однако, о свободе Эру). Посему много из того, что небрежная речь именует «прозрением», — не более, чем догадка мудрого. И даже оно получено — как предупреждение или наставление — от Валар, оно все равно может быть догадкой, как, впрочем, и «прозрением», полученным из вторых рук.