— Сегодня я из-за своей небрежности причинил ущерб вашей почтенной конторе и оторвал вас от важных дел. Тысяча извинений, тысяча извинений! Однако благодаря встрече с вами, достопочтенный, я узнал много важных вещей. Можно сказать — ха-ха! — что судьба даровала мне нечаянное счастье. Когда я буду писать мемуары, обязательно отзовусь о вашем учреждении самым лестным образом. А сейчас не смею более вас утомлять; не прикажете ли вы своим подчиненным, чтобы принесли обратно мои книги — я подарю вам иные из них по своему выбору и со своей надписью. Во-первых, у вас останется память обо мне. А во-вторых, библиофилы раскупят книги с моими надписями за дорогую цену и тем самым компенсируют ваши расходы по ремонту этого помещения.
— Об этом, право же, не стоит беспокоиться. Но, раз попав сюда, вы, почтеннейший, не можете уйти просто так, — сказал директор, теребя бороду и не трогаясь с места.
— Почему это не могу? — возмутился Писатель. — Неужели ваши подручные посмеют удержать меня? Или вы не знаете, что я гений? Я попал к вам совершенно случайно, непредвиденно, так сказать. У меня и в мыслях не было доставлять вам неприятности!
— В Поднебесной не бывает случайности. Все происходящее — лишь загримированная, замаскированная необходимость. Каждый из мира людей после смерти попадает сюда, к нам, причем каждый своим способом. Но способы эти не выбираются произвольно, они сообразуются с непреложным правилом, сформулированным в древности: «Сам придумал, сам и страдай, прошу залезать в котел»[160]. Проще говоря: кто чем занимался при жизни, от того и бедствовать будет. И явится он ко мне как миленький. Вот вы писатель, и что же? Ваши книги пробили земную кору, и вы вместе с ними скатились сюда. А сегодня утром к нам пожаловала душа одного инженера по сантехнике. Хотите знать, каким образом? Через канализацию! Видимо, он находился в туалете и был нечаянно смыт. Потолок в моем кабинете то и дело проламывается или протекает, сам я получаю травмы или вымокаю до нитки. Но когда работаешь на общее дело, приходится терпеть.
— Хорошо, кем же вы хотите меня сделать?
— Я как раз думаю над этим. Вы за свою жизнь израсходовали много чернил; по нашему обыкновению, следовало бы превратить вас в каракатицу, которая выпускает чернильную жидкость. Но вы перепортили также немало бумаги, поэтому можно превратить вас в барана, с тем чтобы из вашей кожи изготовить пергамент. Ну и, само собой, за время писательской деятельности вы израсходовали много кисточек, так что вполне резонно обратить вас в зайца, крысу или опять же в овцу. Но вы же писатель новой формации, в ваших руках кисточки выглядят так же, как китайские палочки для еды в руках иностранца. Для вас более привычны ручки со вставными стальными перышками или, скажем, вечное перо с платиновым наконечником. Ну а какие животные могут производить металл — этого я не знаю… Можно, на худой конец, вернуть вас в мир живых в облике большого чиновника: у него в душе и в наружности много и железа и стали. Что касается платины, так есть распространенный тип красоты — девушка с платиновыми волосами и сапфировыми глазами. И самое последнее — это ваша манера прятаться под разными псевдонимами, всучивать свои рукописи разным журналам. Совершенно естественно было бы увидеть в вас закоренелого грабителя-рецидивиста, прячущегося от закона и потому постоянно меняющего имена. Да только жизнь у вас одна, так что не удастся быть и мужчиной, и девушкой, и каракатицей, и зайцем. Значит… Эй, погодите, я же говорил, что отсюда так просто не уйти! Там за дверьми собрались люди, хотят свести с вами счеты.
Наш Писатель, находя речи бородача все более непонятными и все менее приятными, собрался было толкнуть дверь и выйти наружу, но остановился и сказал с холодной усмешкой:
— Что, счеты? Со мной? Ха-ха! Вы, господин директор, изволили иронизировать над тем, что я будто бы «не в курсе последних событий в мире». Позвольте возвратить вам этот упрек, так сказать, в нетронутом виде. Вы полагаете, очевидно, что нынешние гении — это прежние мечтатели, богемного обличья, с длинными волосами, ничего не смыслящие в финансах, вечно по уши в долгах? Как сильна в вас отрава романтизма, как мало смыслите вы в современной жизни! Мы не глупцы, мы понимаем, как важны в жизни экономические факторы. Сознавая свою недостаточную подготовленность, мы нанимаем для защиты наших интересов финансистов и адвокатов. Получив крупный гонорар, мы обращаем его в ценные бумаги или вкладываем в дело. Конечно, есть еще немало деятелей культуры, которые вполне оправдывают звание «интеллигентный нищий», но я не из их числа. Перед смертью я не успел получить отчисления от сборов за постановки моих пьес, гонорары за несколько романов и прошлогодние дивиденды от одной компании, где я состою пайщиком. Кроме того, у меня на руках оставались акции на несколько тысяч. А вы говорите, будто кто-то желает свести со мною счеты. Кого вы хотите обмануть?
160
Некий сановник эпохи Тан придумал сажать подсудимых в нагретый котел, чтобы вырвать у них признания. Когда он, повинный в тяжких преступлениях, предстал перед судом, судья велел ему самому влезть в котел.