Я вместе со всеми уходила на работу рано и возвращалась поздно, но мне давали лишь нетрудные поручения. Я все время была вместе с коллегами, и постепенно во мне родилось «чувство коллектива», или «стадное чувство», я стала одной из «наших». Кратковременная совместная работа не дает такого ощущения — потрудились и разошлись восвояси. Сложнее обстоит дело с умственным трудом. Конечно, можно коллективно работать над статьей, но между собирающими материалы и пишущими окончательный текст часто нет полного взаимопонимания. За годы пребывания в школе кадров — а казалось, что оно будет продолжаться до конца наших дней, — это чувство приобщения к «нашим» все крепло и крепло.
О тех, кто направлялся на работу в школу кадров перевоспитывать нас, иной раз говорят, что «они не мокли под дождем и не сгорали на солнце». А кто эти «они»? И кто эти «мы»? «Мы» — это все, кто воспитывался трудом. Среди нас были и члены боровшихся фракций, и те, кого «они» ранее сажали в «коровник». Главное, что нами командовали «они». Но не каждого, кто был начальником, кто «не мок и не сгорал», мы относили к «ним». Типичный представитель «их» — тот, кто строил из себя важную шишку, непрестанно поучал и командовал. К «ним» принадлежали и бесстыдные подхалимы, и те, которые «даже матерную ругань считают национальным сокровищем»[171]. Конечно, различия между «нами» и «ними» не носили классового характера, но тем не менее в ходе общения с разными людьми я начинала понимать, что такое «классовые чувства».
А вот крестьяне — те самые бедняки и низшие середняки, у которых нам полагалось учиться, — нас за своих не принимали. Они говорили: «Зачем вам самим выращивать овощи, вы их все равно покупаете!» Крестьяне по ночам воровали посаженные нами бататы и капусту, выкапывали и продавали на рынке саженцы деревьев. Они свозили к себе выращенную нами сою и еще ругали нас за то, что мы «едим казенное зерно». Для них мы были «они» — те, что «одеваются плохо, да едят хорошо, и у каждого на руке часы».
3. МОЙ ОГОРОД. РАССКАЗ О ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИИ
В нашей роте все трудились сколько хватало сил и съедали все, что могли, — будем считать, что это и означает «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Впрочем, это не совсем верно, поскольку существовала разница в зарплате. Силенок у меня мало, работу я выполняла самую легкую, да и ела немного, а зарплата мне шла по высшему разряду. Можно сказать, что я пользовалась «преимуществами социализма», нанося немалый урон государству. Мне было из-за этого не по себе, но никто не обращал внимания на угрызения моей совести, я успокоилась и стала заниматься выращиванием овощей для школы.
А для этого требовалось провести подготовительные работы, и прежде всего соорудить уборную. Мы рассчитывали, что наши гости помогут накопить естественные удобрения, и потому выбрали место возле большой дороги. Поставили пять столбов — четыре по углам, еще один обозначил дверной проем. Сплели мат из соломы, обтянули им столбы. Внутри врыли чан для сбора жидкости, по бокам сделали две неглубокие канавы, положили кирпичи для ног — уборная была готова, не хватало только дверной занавески. Посоветовавшись с Асян, мы сплели ее из блестящих, очищенных от внешней оболочки стеблей гаоляна. Мы остались очень довольны своей работой: тщательно сплетенная занавеска сверкала и сразу выделяла наше творение из ему подобных. Увы, на следующее утро мы не обнаружили ни занавески, ни накопленных удобрений — все подчистили прохожие (овощное поле не было огорожено). С тех пор я и Асян должны были служить «занавесками» друг для друга…
С запада, юго-запада и с юга к нашей делянке примыкали огороды трех других школ нашего же Отделения. Одна из них славилась своим сортиром, в котором канавки были выложены кирпичом, а все содержимое выводилось за пределы уборной, прямо в поле. Но и там все, что удавалось накопить, большей частью расхищалось: окрестные жители полагали, что экскременты из школы кадров особо эффективны как удобрения. Мы вырыли длинную, но неглубокую канаву для запаривания зеленых удобрений. Разделившись на группы, нарезали большие охапки травы и сложили ее в канаву, чтоб мокла. Но, пока мы обедали, все наши запасы, как говорится, улетели без крыльев — видно, их утащили на корм скоту. В тех местах трава тоже вещь дефицитная, даже сухие стебли выпалывают и используют как топливо.
171
Автор цитирует высказывание Лу Синя, относящееся к 20-м годам и направленное против псевдопатриотов-консерваторов.