Для проформы Беркли спросил его о деталях, касающихся самого дела. Потом он положил трубку и повернулся к лейтенанту Даггетту.
— Вы, разумеется, можете думать, что эту маленькую сценку мы разыграли специально для вас, — заметил он.
Полицейский положил наушники и пожал плечами.
— Согласен, я немного погорячился, — признал он. — Но ведь все факты были против вас…
Его ярость исчезла как дым. Теперь он был просто озадачен. Очевидно потому, что проболтался его бывший коллега.
— Садитесь, — предложил Беркли. — Поговорим пару минут.
Даггетт поднял газеты, сложил их и бросил в одно из кресел.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросил Беркли.
— Спасибо, но если вы хотите, не стесняйтесь.
Беркли подумал, что было еще слишком рано, чтобы пить алкогольные напитки, но он не настолько сильно хотел пить, чтобы употреблять фруктовый сок.
— Полагаю, вы воспользуетесь этим случаем, чтобы вытянуть из меня информацию? — спросил полицейский.
Беркли сделал жест, означавший безразличие.
— Мы ведь договорились, что вы будете держать меня в курсе, разве нет? — парировал он. — Я никогда не сомневался в вашем честном слове.
Опасаясь, что Даггетт не поймет намек, он поспешил добавить:
— Но я не тороплюсь. Я могу подождать, пока вы закончите расследование…
Лейтенант поднял руку, останавливая его.
— Не трудитесь, — иронически произнес он, — а то я могу поверить, что вас это не интересует.
К нему вернулось спокойствие, из глаз пропал холодный блеск. Он выглядел устало, как если бы плохо выспался.
— Мы получили результаты вскрытия, — объяснил он. — С Джиффордом все ясно. Пули были выпущены из пистолета, найденного в комнате. Одна из них задела сердце, и смерть наступила мгновенно. — Прежде чем продолжить, он сделал маленькую паузу. — Что же касается девушки, с ней сложнее. Смерть действительно наступила от отравления газом, но эксперт обнаружил у нее в желудке следы барбитуратов. Доза соответствует одной-двум таблеткам. Это доказывает, что смерть наступила вскоре после того, как она их приняла.
Беркли подумал, что этот довод не противоречит версии о самоубийстве. Сьюзен Оуэн могла, открыв газ, выпить снотворное, чтобы не передумать.
— Это не все, — продолжал Даггетт. — Она была беременна. На четвертом месяце…
Это было более интересно… Что, если она сообщила новость Джиффорду, а тот решил просто-напросто порвать с ней? Или предложил ей избавиться от неудобного свидетельства их незаконной связи? В обоих случаях, если она дорожила им настолько, как это предполагает Линн Симпсон, она могла застрелить его, а потом покончить с собой. Не она первая…
— Но, увы, все упирается в этот злосчастный закрытый кран, — заявил лейтенант, как будто читая его мысли. — Раз это сделала не она, значит, там побывал кто-то еще…
Это-то уж просто очевидно!
— А отпечаток? — поинтересовался Беркли.
— Он не принадлежит ни ей, ни Джиффорду, — ответил Даггетт. — Мы отправили его в центральную картотеку ФБР в Вашингтон, но они еще не ответили. Если он фигурирует там, мы получим ответ в течение дня. — Он пожал плечами. — Посмотрим.
— О девице ничего интересного нет?
Полицейский поморщился.
— Ее родители живут в Колорадо, — сказал он. — Им сообщили, и они приедут к полудню. Узнать что-то еще просто не было времени. Жизнь у нее была достаточно спокойна, если не считать Джиффорда.
Или полиция и впрямь ничего не знала, или она не хотела делиться информацией.
— Линн Симпсон подтвердила нам то, что рассказала вам, — добавил лейтенант. — В ночь с субботы на воскресенье она была на вечеринке, где оставалась допоздна.
Беркли мысленно улыбнулся. Когда имеешь дело с Даггеттом, надо запастись безупречным алиби…
— То же самое и с Джеффри Максвеллом, — заявил тот. — Он принимал у себя друзей, которые тоже очень поздно разошлись.
Отсюда Беркли сделал вывод, что вскрытие позволило установить примерное время смерти любовников. Все же он спросил полицейского об этом.