Она взглянула на него, и Айк увидел, что ее глаза покраснели и полны слез.
— Так чего ты хочешь?
— У нас с тобой было что-то совсем особенное, ведь правда? И это самое главное. Я многое хочу тебе сказать, но не здесь — здесь я не могу. Просто скажи, что ты подумаешь и что мы сможем еще поговорить. — Он торопился, боясь, что их отсутствие будет замечено.
Он положил руку ей на плечо, и Мишель повернулась к нему. Вода стекала с ее безвольно опущенных рук. Она в упор глядела на него, и от ее взгляда ему почему-то захотелось спрятаться.
— Так я — это самое главное? А как же твоя сестра? Она уже не в счет?
— Нет, все не так просто. Черт возьми, Мишель, я знаю, что вел себя как полный идиот. Ты даже не знаешь, какой я на самом деле кретин. Но кое-чему я научился. Ты только пообещай, что мы еще поговорим. Завтра.
Он ждал, не сводя с нее глаз. Молчание прервал голос Майло. Он, должно быть, просто лег ничком на палубный настил, потому что в люке показалась перевернутая ухмыляющаяся голова.
— По правому борту кит, — сказал он, — идите посмотреть.
Голова исчезла. Айк молчал. Мишель стояла у раковины.
— Надо посмотреть, — проговорила она.
Он пошел за ней и тут заметил на столе картонную коробку, которую Хаунд достал из багажника. Айк чуть приоткрыл ее. Кинопленки. Коробка была доверху полна ими. Он сказал об этом Мишель.
Она взглянула на коробку.
— Ну и что?
— Не знаю. Так просто, интересно, что он с ними делает.
— Уж я-то точно не знаю.
Что-то в ее голосе задело его. Словно она говорила «как будто ты сам этим никогда не занимался».
— Это во-первых, — продолжила она, и снова ему захотелось спрятаться от ее взгляда, — а еще, если хочешь знать, я ни разу не спала с Хаундом. Он просто был очень добр ко мне, ничего больше.
Она побежала вверх по лесенке. Айк смотрел, как мелькают ее ноги, затем, взглянув последний раз на коробку с пленками, направился вслед за ней — полюбоваться на кита, которого приметил Майло.
В гавань они вернулись на закате. Над крышами прибрежных зданий небо стало золотым и багровым. Пришвартовав яхту, они еще раз оглядели залив и огни домов.
— У меня есть кое-какая земля к северу от города, — произнес Майло, глядя на Айка. — Хорошее местечко для серфинга. Думаю съездить на недельку, отдохнуть, взять пару-тройку старых друзей. Так я обычно отмечаю конец лета. Чтобы все устроить, мне может понадобиться помощь. Как вы с Мишель, согласны? Можешь взять с собой доску, половишь волны.
Айк кивнул, взглянул на Мишель.
— Ну конечно, — сказал он, стараясь придать голосу умеренный энтузиазм. — Звучит круто.
— Вот и ладно, — сказал Майло, — можете приехать все вместе.
Эта мысль почему-то его насмешила, и от удовольствия он даже хлопнул в ладоши.
Глава тридцать пятая
После дня, проведенного на солнцепеке, кожа у Айка горела. Снова он ощущал плечо Мишель, и снова перед ним проносились темные полоски пляжей. Ехали они молча и вскоре очутились в западной части Мейн-стрит, где уже появились бары, пиццерии и магазины, торгующие снаряжением для серфинга, и заметно прибавилось машин.
Когда они добрались до дома Айка, Хаунд вышел из машины и открыл багажник. Айк повернулся к Мишель.
— Нам надо поговорить, — сказал он.
Она пожала плечами.
— Поговорим.
— Когда?
— Не знаю. Ты собираешься на тусовку к Майло?
— А ты?
— Пойду.
— Но я хотел поговорить пораньше.
— Поговорим через несколько дней.
Айк приготовился вылезти из машины. Хаунд ждал его у открытого багажника. Внезапно Мишель накрыла ладонью его руку.
— Приходи к Майло, — шепнула она, — я хочу, чтоб ты пришел.
Он заглянул ей в глаза, стараясь вложить в этот взгляд все свои чувства. Она ответила на его взгляд, потом отвернулась.
— Ладно, — сказал Айк, — я приду. И мы поговорим.
Он вылез из машины и пошел к багажнику. Сумка с его не понадобившимся гидрокостюмом уже стояла на обочине.
— Майло не знает, что ты уже бывал у него на ранчо, — произнес Хаунд. — Думаю, ему и не стоит знать.
Айк кивнул, немного удивившись, что Хаунд счел нужным ему об этом сказать, и вдруг понял, что очень устал. Он взялся за сумку, и тут Хаунд напрягся, словно что-то заметил или, скорее, почувствовал. Айк увидел его переменившееся лицо. Хаунд смотрел на старое здание, выступавшее из темноты чуть поодаль у них за спиной. На ступеньках маячила темная фигура, не более чем черный силуэт на желтом фоне открытой двери. Но величина его и то, как человек стоял, не оставляли сомнений в том, что это Престон. На нем были та же мешковатая армейская куртка и берет. Он стоял на верхней ступеньке, резко выделяясь на фоне дверного проема, и от этого казался еще больше, чем был на самом деле. На мгновение время перестало существовать: остались только двое мужчин, смотревших друг на друга поверх разделявшей их истоптанной лужайки. Первым очнулся Хаунд. Отвернулся, закрыл багажник и пошел садиться в машину. Взглянув еще раз на Престона поверх крыши своего «Стингрея», он забрался внутрь и тронулся с места.