Она осмотрелась по сторонам. Дорога все время шла в гору, и дом Ролингсов с окружающими постройками остался уже далеко позади и внизу. Впереди маячила развилка: одна дорога продолжала подниматься в горы, а вторая, наоборот, змейкой спускалась в долину, где в отдалении виднелась река.
Доминик решила пойти по второй дороге и вскоре похвалила себя за это — спускаться оказалось куда легче и приятнее, чем идти в гору. По обеим сторонам дороги вздымались высоченные деревья с раскидистыми кронами, почти не пропускавшими солнечные лучи, а за деревьями тянулись бесконечные плантации. Стояла удивительная тишина, но Доминик вдруг припомнила, что в Бразилии водятся смертоносные гремучие змеи, которые обожают греться в пыли на уединенных проселочных дорогах.
Она ускорила шаг и вскоре спустилась в незнакомую часть долины. Здесь высились частные особняки, которые окружали каменные стены, увитые лианами и обсаженные бугенвиллеями.
Доминик со вздохом остановилась. Здесь, должно быть, и жил Винсент Сантос, в одном из этих дворцов-особняков. Их было не так много, но выглядели они весьма впечатляюще. Доминик повернула обратно. Она не хотела бы встретить Сантоса теперь, когда слова Марион Ролингс повергли ее в такое смятение.
Она уже поднялась почти до развилки, когда вдруг услышала шум приближающегося автомобиля. Неожиданно машина выскочила из-за поворота и, поравнявшись с Доминик, резко остановилась.
— Привет, — послышался знакомый певучий голос, от которого к лицу Доминик прихлынула кровь.
— Вин… я хотела сказать — это вы! — воскликнула она.
Винсент Сантос улыбнулся и выбрался из машины. На нем были облегающие кремовые брюки и кремовая же шелковая рубашка, расстегнутая почти до живота; черные волосы, курчавившиеся на груди, придавали ему притягательный и мужественный вид. Доминик опустила голову, чтобы Сантос не заметил, что она рада их встрече.
Винсент Сантос взял ее за подбородок и заставил Доминик приподнять голову.
— Что, вы хотели назвать меня Винсент, да? — Он облокотился о капот машины. — Где вы были? Я искал вас повсюду.
— Вы… вы искали меня! — выдохнула Доминик. — Вы… вы не заходили к Ролингсам?
— Как же — заходил. Марион сказала, что вы, должно быть, пошли прогуляться. Как бы в противном случае мне удалось вас найти?
— О, Господи! — воскликнула Доминик, в отчаянии всплеснув руками. — Зачем вы это сделали? Зачем вам понадобилось меня разыскивать?
— Да, я теперь тоже этого не понимаю, — ответил он сухим тоном.
— Вы ведь здесь жили, — укоризненно продолжила Доминик. — Вам известно, что за особа эта Марион Ролингс. Господи, да они теперь выставят меня распутницей только за то, что я заговорила с вами!
Доминик закусила губу.
— И это вас беспокоит? — спросил Винсент Сантос. — А почему? Из-за Хардинга?
Доминик вздохнула.
— И зачем вы только приехали?
— Потому что мне так захотелось, — отрезал Сантос. — Залезайте в машину. Мне нужно поговорить с вами.
Доминик замялась, но потом, как и в прошлый раз, уступила. Сантос сел рядом с ней и опустил правую руку на спинку сиденья Доминик, легонько поигрывая концами ее волос.
— Неужели вы его так любите? — спросил он вдруг.
Доминик вздрогнула.
— Что вы имеете в виду?
— Не притворяйтесь, будто не поняли, — тихо проговорил он. — Ясно же — я спросил про Хардинга.
— Это не ваше дело, — ответила Доминик, судорожно сглотнув.
— Ничего подобного. Я хочу, чтобы вы были счастливы.
Доминик посмотрела на него уголками глаз.
— А какое вам дело до моих чувств? — чуть задыхаясь, спросила она.
Винсент слегка прищурился из-за солнца, и Доминик впервые заметила, какие у него длинные и густые ресницы. Левой рукой он снял с нее темные очки и положил на приборную панель.
— А разве вы еще не поняли? — переспросил он негромко.
— Нет! Конечно, нет! С какой стати? — быстро выпалила Доминик.
Винсент Сантос приподнял прядь ее волос, намотал себе на запястье, потом порывисто притянул Доминик к себе.
— Какие у вас прекрасные волосы, — сказал он внезапно охрипшим голосом.
— Прошу вас! — взмолилась Доминик. — Мне пора возвращаться.
— В самом деле?
Он стянул блузку с ее золотистого плеча, и в следующий миг Доминик почувствовала, как его губы ласкают ее кожу. Ее тело захлестнули неведомые сладостные ощущения, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы он не останавливался.