Доминик покраснела до корней волос.
— Я… Мы не разговаривали. Я… подслушала…
— Что ж, подслушивающий заслуживает того, чтобы услышать про себя гадости. Правда, в данном случае — про меня. — Он выпил виски. — Продолжай! Ты пробудила мое любопытство!
— Почему ты на мне женился? — почти шепотом спросила Доминик.
Винсент вздохнул.
— А разве ты не знаешь? — Он коротко хохотнул. — Чтобы отбить тебя у Хардинга, для чего же еще.
Рука Доминик взлетела к горлу.
— Ты… Не может быть!
— Разве? — Винсент шутливо нахмурился. — А мне показалось, что отбил!
Доминик отвернулась, зажав лицо ладонями.
— О, Боже! — простонала она. — Боже, лучше бы мне умереть!
Винсент в два прыжка подскочил к ней, схватил за плечи и повернул к себе.
— Ты ведь именно это хотела услышать, верно? Именно это сказала Марион Ролингс, да?
— Да! — еле слышно прошелестела она.
— Так я и думал. Очаровательная женщина! Нужно послать ей букет цветов. Лучше всего — черные орхидеи!
Доминик возвела на него глаза, полные слез.
— Как ты можешь так спокойно стоять и рассуждать о том… что касается нас обоих? Почему? Почему ты так поступил?
Во взгляде Винсента мелькнуло презрение.
— А разве ты это не узнала? Разве имя Изабеллы в том разговоре не всплывало?
— Ты вынуждаешь меня защищаться! — гневно воскликнула Доминик. — Я понимаю — нападение это лучший способ защиты!
— Тогда нападай! — холодно произнес Винсент. — Где твое оружие? Тебе известно, насколько был близок Хардинг с моей сестрой? Известно, почему она ушла в монастырь — отгородилась от внешнего мира?
— А тебе?
— О, да!
Доминик заколебалась.
— И ты… Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? Что Марион сказала неправду?
Винсент приблизился к ней, его золотистые глаза смотрели на нее в упор.
— А если да? — хрипло спросил он.
— Тогда… — протянула Доминик.
— Тогда — ничего! — рявкнул Винсент. — Или ты воображаешь, что, придя сюда… обвинив меня в обмане, в низменных причинах, побудивших меня взять тебя в жены, можно восстановить свое доверие ко мне, поверив мне на слово? Нет! Не бывать такому! — Он с силой ударил себя кулаком по ладони. — Обвинения были высказаны — сомнение посеяно. Я бы никогда не поверил… — Он оборвал себя на полуслове, словно разозлившись за то, что начал эту фразу. — Прочь с моих глаз!
Доминик, вся дрожа, побрела к дверям. Потом оглянулась. Она была сломлена и растерянная, полна презрения к себе за желание поверить ему. Гнев Винсента был таким непритворным, его боль — такой жгучей. Либо она ошиблась, либо он был потрясающий актер. Должно быть, верно последнее. У него был богатый опыт общения с женщинами, и он, конечно, знал, как с ними обращаться. Но все же…
— Уходи! — резко приказал он.
— Куда? — пролепетала она. — Из Минья-Терры?
— О нет. — На его губах заиграла жестокая улыбка. — Не из Минья-Терры. Ты теперь моя жена, Доминик, и нравится тебе или нет — ты ею останешься! Или ты хочешь, чтобы я стал всеобщим посмешищем, выставив тебя вон из-за каких-то сплетен, которые тебе удалось подслушать? Нет, Доминик! Тебе уготована совсем другая участь!
— Ты… Ты мне угрожаешь?
— Да. Допустим, да. Во всяком случае, ты можешь идти распаковывать свои вещи. В наших покоях!
Доминик закусила нижнюю губу.
— Надеюсь… ты не думаешь, что после этого мы сможем… жить вместе? — прерывающимся голосом спросила она.
— Ты хочешь сказать — «спать вместе»? — поправил Винсент. — Нет, Доминик! Как я уже сказал — ты жена Сантоса! А что мое — то мое!
Доминик потрясла головой.
— Не можешь же ты меня… принудить!
— Не могу? Это мы посмотрим. А теперь — уходи!
Доминик, понурив голову, начала карабкаться вверх по ступенькам. На втором этаже она встретила Сальвадора, но отвела взгляд в сторону. Однако Сальвадор прикоснулся к ее руке и произнес:
— Будьте осторожны, senhora. Терпению любого человека есть предел.
Доминик нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Подумайте сами, — тихо ответил Сальвадор. — И судите о человеке только по собственному опыту!
Он поспешил вниз, а Доминик лишь проводила его грустным взглядом. Боже, как она жалела, что не послушалась Сальвадора и поехала к Ролингсам!
Глава 8
Измученная и разбитая, Доминик поднялась в спальню и закрыла за собой дверь. Чемоданы стояли посреди комнаты. С утра случилось столько событий, что Доминик никак не могла их осмыслить. Если вчерашний день принес ей столько счастья, радости и одухотворения, то сегодняшний обернулся настоящей катастрофой, вверг в пучину мучительного страдания. Мало того что она узнала столько скверного про своего мужа, так она еще и ухитрилась разрушить все то, что изначально притягивало к ней Винсента. А в его способности мстить Доминик не сомневалась. Она всегда подозревала, что он способен быть по-первобытному жестоким, и даже боялась подумать о том, что он может предпринять.