Андрей вдруг почувствовал тогда громадный груз ответственности, который неожиданно обрушился на него. Ответственности даже за одно сказанное слово, которое может повлиять на ход событий. В его голове молнией пронеслись несколько отрывистых мыслей, прежде чем он смог сказать хоть что-то членораздельное. Первое, о чем подумал Андрей, это то, что никаких действенных средств остановить толпу перед Белым домом нет, как и не было их на Крымском мосту и Смоленке. Никаких, кроме открытия огня по толпе из всех видов огнестрельного оружия. Не факт, что все стоящие в оцеплении милиционеры готовы были это сделать. Август девяносто первого был еще у всех в памяти. И, естественно, никто не хотел выступать в роли «кровавого душителя народной свободы». Но даже, если представить, что вся цепь разом начнет поливать свинцом приближающихся демонстрантов, то это еще не значит, что толпу удастся остановить. Тем более что она состояла далеко не только из студентов и пенсионеров. Большую часть составляли как раз молодые мужчины, многие из которых прошли службу в «горячих точках», а некоторые были действующими офицерами, сполна испившими горькую чашу унижений, вызванных распадом страны и утратой престижа военной профессии. Уж они-то умели держать в руках оружие и готовы были за себя постоять.
Кроме того, в толпе было немало откровенных проходимцев, авантюристов и хулиганов, готовых участвовать в любой «бузе», крошить все налево и направо, а при случае и поживиться чем-нибудь за счет тех, кто вызовет их «праведный гнев».
Все это пронеслось в голове Андрея, прежде чем он вымолвил одну-единственную фразу в ответ на вопрос Филатова: «Что вы предлагаете?»:
— Сергей Александрович, если толпу нельзя остановить силой, то надо немедленно снять оцепление. Если мы еще промедлим, то будет уже поздно.
— А что говорят ваши люди, которые отслеживают обстановку?
Орлов поднес к уху вторую трубку. Начальник «семерки» был на проводе и, наверное, слышал разговор Орлова с Филатовым. Во всяком случае, он слышал, что говорил Андрей.
— Андрей Петрович, там уже слышна стрельба. Первые демонстранты уже вышли к пандусу мэрии. Нельзя допустить бойню!
Обращаясь к Филатову, Орлов четко сказал, сам удивившись твердости своего голоса:
— Надо немедленно отводить!
— Хорошо, — голос Филатова был очень тихим, совсем не таким, каким услышал его Орлов в самом начале разговора. Больше руководитель Администрации Президента ничего не сказал. Просто положил трубку.
— Ну, что там? — Помощник Степашина все эти несколько минут, пока Орлов говорил с Филатовым, старался понять, о чем идет речь.
Но Орлов еще не закончил разговор с начальником Оперативно-поискового управления:
— Я все доложил. Дальше некуда. Только самому президенту. Или Господу Богу.
— Спасибо. Придет Сергей Вадимович, скажите, что я звонил.
Орлов положил трубку и, не замечая вопрошающих глаз помощника, посмотрел в окно. «Теперь вся надежда на Господа Бога», — подумал он.
ИНФОРМАЦИЯ: «Сегодня около пятнадцати часов в районе Крымского моста колонна демонстрантов, прорвав кордоны ОМОНа и милиции, в количестве четырех тысяч человек, прорвались со стороны Смоленской площади к Белому дому. Силы правопорядка, несмотря на применение спецсредств, безуспешно пытались остановить движение колонн. По наблюдениям репортеров западных телерадиокомпаний прорыв был хорошо организован. Боевиками применялась тактика охвата с тыла и флангов… Нападавшие из числа боевиков захватывают грузовой транспорт и с его помощью они таранили кордоны сил правопорядка… Боевики из числа митингующих применяли при прорыве заточки, дубинки, камни. Есть пострадавшие…» ( Из информационного выпуска программы «Вести» 3 октября 1993 года.)
СВИДЕТЕЛЬСТВО: «…На Новом Арбате первая кучка в 80—100 человек бежала буквально метрах в десяти за спинами улепетывающих со всех ног эмвэдэшников, уже не встречая никакого сопротивления. Только каски убегавших мелькали перед глазами и скрывались во дворах. Побросав автобусы, они набивались битком в газующие легковушки и шпарили по тротуарам к набережной. И наступая им на пятки, улюлюкая, даже не пуская в ход камни, бежал жиденький авангард демонстрантов. У Калининского моста зрелище открывалось нерадостное — опять по всему периметру стоял ОМОН, основная масса отступивших касок забилась под пандус мэрии, на пандусе стояли вооруженные автоматами. Калининский мост и Краснопресненская набережная закрыты щитами, слева на набережной скопилось огромное количество военных, а впереди — колючая проволока, поливальные машины, и сразу за ними опять щиты и каски…
Первую группу демонстрантов отделяла от цепочки поливальных машин и шеренги солдат «спираль Бруно». Между колючей проволокой и машинами было около одного-двух метров. Колючую проволоку сразу перепрыгнуть было нельзя — слишком высоко и страшно запутаться… Первой размотавшая стык двух кусков колючей проволоки, Женя добежала до поливальных машин и с другими демонстрантами перелезла через них. В этот момент оцепление солдат за машинами стало разбегаться в разные стороны. Когда через поливальные машины перелезали другие, эмвэдэшников и след простыл…» ( Из воспоминаний участника манифестации. — Газета «Завтра», август 1994, спецвыпуск № 2.)
ВОСПОМИНАНИЯ: «Где-то к полудню воскресенья пришла весть: манифестанты прорываются к Дому Советов. Все бросились к окнам. Началась эйфория: Москва поднялась! Депутаты поздравляли друг друга. После прорыва началось массовое братание с вновь прибывшими. Все, кажется, поверили, что теперь очень легко будет взять мэрию, «Останкино» и даже Кремль.
Белодомовские буфетчицы вздыхали с облегчением — все последние дни им приходилось работать в крайне нервозной обстановке. Ночами они сидели почти в полной темноте, при свечке, и застенчиво просили знакомых журналистов принести «с воли» колготки и теплые носки (вместе со светом отключали не только горячую воду, но и отопление). Им показалось, что все скоро кончится и можно будет уйти, наконец, домой…» ( Из отчета корреспондентки газеты «Коммерсант» В. Куцило. Коммерсант, 1 декабря 2009 года.)
ВОСПОМИНАНИЯ: «…Я не могу отделаться от мысли, что происшедшее было заранее спланировано… Своими действиями по «зачистке» Октябрьской и Смоленской площадей мы привели сторонников Верховного Совета в бойцовское состояние, малочисленные кордоны на пути их шествия только раззадорили манифестантов… Легкость деблокирования «Белого дома» подтолкнула поднять лежащую у ног победу… А дальше вдолбленный с детства стереотип — почта, телефон, телеграф, отождествлявшийся с Останкинским телецентром… Хладнокровную бойню мастера провокации выдавали за бой и даже за героическую оборону… Нам было заявлено, что катастрофы нет, что президент контролирует ситуацию, что через час-полтора в Москву прибудет такое количество войск, которое позволит стабилизировать обстановку…» ( Из воспоминаний бывшего начальника Московского уголовного розыска Ю. Федосеева. — Газета «Завтра», 1995 год, № 33.)
ВОСПОМИНАНИЯ: «…По бушевавшей толпе и отступающему ОМОНу на повороте с Садового кольца на Новый Арбат из снайперских винтовок и автоматического оружия с крыш домов начали бить наемники и «трассовщики-чердачники»…» ( Из воспоминаний бывшего вице-президента Российской Федерации А.В. Руцкого в книге «Кровавая осень».)