Ответ президента стал известен только спустя двое суток. Андрей и Павел уже отчаялись что-либо узнать. Поэтому поздним вечером направились в Кремль. В приемной Филатова на каждый звонок Андрея отвечали, что Сергей Александрович на выезде и скоро должен быть. Не надеясь на телефонный разговор, они решили перехватить руководителя Администрации прямо перед главным входом в первый корпус.
Ждать пришлось недолго. Вскоре у подъезда остановилась черная «Волга» с синим и красным спецсигналами, и из нее показался Филатов в сопровождении «прикрепленного» — сотрудника Главного управления охраны. Лицо у него было крайне озабоченным, даже взволнованным. По усталым глазам было видно, что он сильно недосыпал в последнее время.
Сергей Александрович поднялся по ступенькам главного входа и тут увидел Андрея.
— Пока еще нет! — с едва заметным раздражением в голосе он бросил Орлову.
— Сергей Александрович, мы упускаем время! Если…
— Я сказал: ждите! Пока ничего не могу сказать! — перебил Андрея Филатов и, не останавливаясь, вошел в подъезд. «Прикрепленный», поздоровавшись с Андреем за руку, только пожал плечами.
Орлов и Русских переглянулись.
— Ну что ж, будем ждать, — с нескрываемым сожалением сказал Паша. — Пойдем, перекусим в буфете. Здесь такие вкусные пирожки пекут. Я слышал, что сейчас кремлевский буфет работает круглосуточно. Представляешь?
Когда они вернулись через полчаса к подъезду и поинтересовались у прапорщика, не выходил ли Филатов, тот просто покачал головой. Куранты на Спасской башне пробили десять. Стало совсем темно. Фонари на Ивановской площади освещали все каким-то бледно-желтым цветом, придающим зданиям неестественный вид, будто они с Павлом стоят не в самом центре столицы, а где-то в захолустье, в одном из тысяч провинциальных городков, каких в России нескончаемое множество.
Неожиданно двери распахнулись, и из подъезда вышел Филатов. Не глядя на Андрея и Павла, он направился быстрым шагом к машине. Вслед за ним шел «прикрепленный».
— Сергей Александрович! — Орлов окликнул руководителя Администрации. — А как…
Тот, не дав ему даже задать вопрос, резко бросил:
— Не будет никаких контактов с этими'.
— Но как же? Это же шанс! — с явным волнением воскликнул Орлов.
— Нет никаких шансов. Президент против вашего предложения, понятно? Все! Хватит! А Сергею Вадимовичу я сам позвоню!
Через мгновение хлопнули двери машины. Она резко рванула с места, сделала большой разворот и устремилась к Боровицким воротам. За ней пристроилась «Волга» с охраной.
ВОСПОМИНАНИЯ: «…У нас была идея — «прямая линия». Наши представители сидят там, а их здесь. И прямой телефон — чтобы не было кровопролития… Мы написали докладную Филатову заблаговременно, еще до того, как начались переговоры у Патриарха. Запас времени был. Можно было упредить… Мы боялись, что чья-то подлость и чья-то глупость приведут к крови. Вот что нами двигало, когда мы готовили эту дурацкую бумагу. Если бы нас с Андреем тоща услышали, возможно, не было бы расстрела Белого дома!» ( Из воспоминаний П.А. Русских, в 1992–1994 годах — специалиста-эксперта Государственно-правового управления Администрации Президента.)
Андрей и Павел еще долго стояли в растерянности у крыльца главного подъезда первого корпуса. Они молча выкурили по сигарете. И только потом Орлов произнес:
— Жаль! Я рассчитывал, что они хотят избежать крови! Но, похоже, что…
— Ладно, Андрей! Не расстраивайся! Мы с тобой сделали все, что могли! А теперь поехали домой.
Время-то… — Павел посмотрел на часы, — уже половина одиннадцатого.
И они молча побрели к Спасским воротам.
Произошедшее в те последние дни сентября казалось Андрею чем-то давно забытым, почти нереальным. Вера в готовность противоборствующих сторон найти компромисс и избежать сползания ситуации к вооруженному противостоянию, представлялась теперь наивной и совершенно безосновательной.
«Какие же мы были тупые всего две недели назад! — подумал Орлов. — Пока мы занимались созданием прямой линии связи между Кремлем и Белым домом, наверху уже все решили. Причем и те и другие сознательно шли на обострение ситуации. И те и другие верили, что одолеют противника. Хасбулатов с Руцким рассчитывали на широкую поддержку региональных властей, народа и армии, а Ельцин, закаленный в боях против Горбачева, был уверен, что ему удастся сломить волю «белодомовских сидельцев» и принудить их к капитуляции. При этом и те и другие готовы были применить силу для достижения своих целей».