— Так вот, Хуан Британико, — сказал Алонсо, — а теперь давай решим, какие ещё занятия кроме испанского языка ты будешь посещать.
Он взял со стола священника бумагу и пробежался по ней взглядом.
— Наставления в христианском вероучении, это само собой. А если впоследствии ты почувствуешь призвание к духовному поприщу, то и латынь. Чтение, письмо — с этим можно подождать. Некоторые другие предметы преподаются только на испанском, так что и они подождут. Зато ремёслам обучают местные, и уроки ведутся на науатль. Скажи, что из этого перечня тебя привлекает?
И он начал читать список:
— Плотницкое ремесло, кузнечное ремесло, дубление кож, сапожное дело, сёдельное... шорное... выдувание стекла, разведение пчёл, прядение, ткачество, портновское ремесло, вышивка, плетение кружев, сбор милостыни...
— Попрошайничество? — изумлённо воскликнул я. — Ему тоже учат?
— На тот случай, если ты станешь монахом нищенствующего ордена.
— Вообще-то, — сухо заметил я, — у меня нет намерения стать монахом, но вот к нищенствующим я, пожалуй, принадлежу и сейчас. Раз уж живу в странноприимном доме.
Он поднял глаза от списка.
— Скажи-ка, Хуан Британико, хорошо ли ты сведущ в распознавании рисунков, составляющих книги ацтеков и майя?
— Учили меня этому как следует, — ответил я. — Но говорить, насколько хорошо я в этом сведущ, с моей стороны было бы нескромно.
— Не исключено, что ты смог бы оказать мне помощь. Я пытаюсь перевести на испанский язык те немногие старые книги, которые избежали уничтожения. Ведь почти все они были преданы огню как языческие, демонопоклоннические и вредные для спасения души. Теперь мне приходится разбираться с текстами, записанными с помощью рисунков. Большую часть их составили люди, говорившие на науатль, но есть и начертанные писцами из других народов. Как думаешь, мог бы ты помочь мне в них разобраться?
— По крайней мере, я мог бы попробовать.
— Хорошо. Тогда я попрошу, чтобы его преосвященство разрешил выплачивать тебе стипендию. Разумеется, на этом не разбогатеешь, но, по крайней мере, тебе не придётся чувствовать себя нищим, живущим за счёт подачек.
Он снова переговорил с толстым священником, отцом Игнасио, а потом сказал:
— Пока я записал тебя только в два класса. В тот, где я преподаю испанский язык, и в тот, где отец Диего преподаёт основы христианского вероучения. Остальные предметы могут подождать. Свободные часы ты будешь проводить в соборе, помогая мне разбираться в этих туземных книгах, которые мы называем «кодексами».
— Буду рад, — сказал я. — И большое тебе спасибо, куатль Алонсо.
— Теперь давай поднимемся наверх. Твои соученики, должно быть, уже сидят на скамьях и ждут меня.
Так оно и было. Помню, я испытал страшный конфуз, ибо оказался единственным великовозрастным детиной среди пары десятков мальчиков и четырёх или пяти девочек и почувствовал себя так же, как, наверное, мой двоюродный брат Йайак, которому тоже пришлось учиться в начальной школе Ацтлана вместе с мелюзгой. Кажется, в комнате не было ни единого паренька, достаточно взрослого, чтобы носить под мантией макстлатль, а немногие девочки казались и того моложе. Что ещё сразу бросилось мне в глаза, так это разница цветов кожи. Разумеется, белых испанцев среди учащихся не было вовсе, и большинство из них оказались такими же краснокожими, как и я. Однако в классе присутствовало немало детей с гораздо более светлой кожей, а двое или трое, наоборот, были гораздо темнее. Насчёт светлокожих я сразу сообразил, что они происходят от смешения испанской крови с индейской, но вот откуда взялись чернокожие? Допустим, матери их из нашего народа, но кто же отцы?
Правда, тогда я оставил возникший вопрос при себе и послушно сел на одну из лавок, в то время как мелюзга вытягивала шеи и подавалась вперёд, глазея на высящегося перед ними взрослого испанца и ожидая, когда начнётся первый урок. Сразу скажу, что к обучению Алонсо подошёл умно, с пониманием.
— Мы с вами, — произнёс он на науатль, — начнём с изучения гласных звуков испанского языка — а, э, и, о, у. Послушайте: точно такие же звуки имеются и в ваших словах: акали, тене, икститль, почотль, калпули.
Произнесённые им слова узнали даже самые младшие ученики, поскольку они означали «каноэ», «мать», «чёрный», «дерево сейба» и «семья».
— А теперь, — продолжил учитель, — вы услышите те же звуки в испанских словах. Вот послушайте. Акали — bаnса. Тене — dente. Икститль — piso. Почотль — polvo. Калпули — muro.
Он несколько раз повторил эти слова, подчёркивая схожесть звучания гласных, и только потом, чтобы мы не перепутали, объяснил — и показал! — что эти испанские слова обозначают.