Лошади осторожно спустились с крутизны, вышли к болоту, окружавшему скалу, и ступили на гать. Подгнившая древесина слегка потрескивала под копытами, хлюпали лопавшиеся на поверхности застойной воды пузыри, слабенько верещали лягушки, наслаждавшиеся последними теплыми днями осени. Войто облегченно вздохнул, когда мощеная срубленными стволами деревьев гать закончилась и дорога вышла в еловый сухой лес.
— Войто, ты уверен, что мы не сбились с дороги?
— Обижаете, господин. Я в тутошних лесах каждую тропинку наизусть знаю. Видите кривую сосну? У нее еще ветка на голову оленя похожа?
До Велинки поллиги осталось, не больше. Вы не беспокойтесь, благородный керлат, я с закрытыми глазами среди безлунной ночи вас к дому выведу.
— Талант, — вздохнул Данкварт. Обратный путь показался ему куда более длинным, и тому было объяснение — если в Рудну он ехал, искренне надеясь на новые чудеса, на раскрытие одной из тайн, неизвестных никому, кроме ее обладателей, то сейчас надежды испарились и Данкварт обуялся истинно дворянским грехом — скукой. Можно, конечно, послушать непринужденную трепотню Войто, сына, внука и правнука охотников, о медвежьих повадках, глухариных токах по весне или заячьих норах, но…
Райдорское лесное зверье было только привычным зверьем, а отнюдь не таинственными каттаканами, которые по всем законам обязаны обитать в Рудне. Чего необычного в волке или куропатке?
Рей молчал, предпочитая обозревать непривычную для зингарца природу полуночных лесов, оживляясь только в случае, если дорогу важно переходил невиданный на Полуденном побережье полосатый зверь барсук или мелькала в кустах черники рыжая лисья шкура.
Зингарец по-детски восхищался окружавшим его невиданным и суровым миром, который по сравнению со светлыми кипарисовыми рощами Зингары, где порхали яркие птицы и бродили золотистые дикие кошки, казался удивительно хмурым и негостеприимным.
Войто, наоборот, хватался за лук, едва увидев перепела и ближе к деревне с пояса танова стража свисало полдесятка забитых птиц. Охота — дело святое.
Солнце, бросив прощальные лучи на верхушки елей, кануло за рубежи обитаемого мира, уступив место коротким осенним сумеркам. Лес постепенно затихал, умолкали птицы и только в отдалении послышался не то радостный, не то торжествующий волчий вой. Данкварт поймал себя на мысли о том, что в округе становится жутенько — темные еловые лапы будто скрывали за собой силуэты вышедших на ночную охоту нечистых духов, мелькали в полутьме зеленые глаза неизвестных животных, а любой хруст, раздавшийся в предночье, заставлял человека слегка вздрагивать.
— Вы, месьоры, не бойтесь, — весело говорил Войто. — Вон глазки красненькие справа видели? Олень в ельнике затаился, никто иной. У нас в Кернодо леса чистые. Вот если забирать к полуночи, еще дальше, в необитаемые нарлакские земли, кого хочешь и не хочешь встретить можно. И волкодлаки тебе, и мантикоры, и прочие зубастые чуды. Так люди говорят, сам не видел. А еще…
— Люди, значит, говорят? — неожиданно подал голос Рей, отвлекая развлекавшего Данквар-та Войто. — А люди тебе никогда не говорили, что у человека глаза могут золотом светиться?
— Не-е… — уверенно помотал головой Войто. — Если луч света попадет, человечий зрак в ночи красным отливает, как, например, у лани или барсука. Только такое редко увидеть можно. А что?
— Ты посмотри вперед, — преспокойно сказал зингарец. — Чудо увидишь.
Данкварт и Войто одновременно натянули поводья лошадей, керлат машинально положил ладонь на рукоять меча, а юный страж Каина-Горы только ахнул.
Посреди узкой дороги стоял человек, едва различимый в серо-лиловых сумерках. Вроде бы одет в длиннющий темный плащ с капюшоном, натянутым на лицо. Две желто-золотистые точки глаз пылают, ровно тусклые свечи.
В первое мгновение Данкварт едва сумел подавить появившееся ниоткуда желание заорать, хлестнуть лошадь и бежать отсюда как можно быстрее. Он испугался. Очень испугался. Так, лошадь… Почему скакун ведет себя, как обычно, лишь едва прядает ушами, словно его чем-то озадачили? Если неразумное животное, чующее нечисть за лигу, остается спокойным, значит…
— Нам бояться нечего, — Рей вслух продолжил мысль Данкварта. — Я не понимаю, кто это, но, по-моему, он один и нападать не собирается.