- За последние два часа он сместился на шесть миль в северо-восточном направлении... Мое мнение - он идет пешком.
Голый, в зимнем Лондоне... Блейд вздрогнул, вспомнив свой визит в Берглион. Конечно, столица Британии не столь безлюдна, как ледяные берглионские равнины, но в это время года почти так же холодна.
- Вы можете указать нам точные координаты? - спросил Дж.
- Разумеется... на этом будет построена вся методика поиска, - Лейтон начал вращать рубчатую рукоятку, приглядываясь к мелькавшим на экране цифрам. - Восемь и две десятые мили, ошибка - сто ярдов... Азимут семьдесят два градуса, ошибка - градус... Прочесывать придется около четверти квадратной мили... - ответ его светлости напоминал сообщение какого-то автомата.
Блейд приуныл - чтобы проверить такую территорию, требовалась помощь полиции. Однако профессор, похоже, придерживался иного мнения.
- Прекрасно, прекрасно... Такая точность - отличный результат! Однако, джентльмены, для уточнения позиции объекта мне придется за ним еще понаблюдать.
- Я вызвал радиофицированный "роллс-ройс" и три машины с группой захвата, - сообщил Дж. - Мои люди уже ждут наверху.
- Такая оперативность достойна похвалы, мой дорогой, - Лейтон усмехнулся. - Я буду направлять вас, сообщая обо всех перемещениях объекта.
С минуту они молчали, словно собираясь с силами; Блейду казалось, что он идет охотиться на самого себя. Наконец, Дж. сказал:
- Пожалуй, мы тронемся. Ты готов, Ричард?
- Да, сэр, - Блейд нащупал под мышкой рукоять "магнума".
Когда он выходил, крабья клешня Лейтона ухватила его за рукав.
- Ричард... я прошу вас... постарайтесь взять его живым... И сразу доставьте ко мне... Обещаете?
Блейд молча кивнул.
* * *
За рулем сидел Стив Рендел, крепкий сорокалетний мужчина, отличный водитель и стрелок. Блейд устроился рядом, Дж. привольно расположился на заднем сиденье. На коленях у него лежала трубка радиотелефона.
- Лейтон, слышите меня?
- Да.
- Начинаем операцию.
В ответ его светлость что-то неразборчиво буркнул. В последние годы обычная раздражительность Лейтона усилилась; видно, он чувствовал, что время его истекает и гневался на своих помощников, на коллег, на Бога и весь мир. Пару лет назад он был совсем плох, и если бы не снадобье, доставленное Блейдом из Гартанга, его светлость уже вел бы научные дискуссии с Сатаной.
Рендел медленно выехал на набережную; три машины, набитые людьми из спецкоманды, акулами скользили сзади.
- Проехали мост, - сказал Дж. в трубку. - Куда теперь?
- Все идет нормально, вы приближаетесь... Поверните на двадцать шесть градусов к востоку...
Там несла свои маслянистые воды Темза. Блейд тихо чертыхнулся - старик мог с тем же успехом посоветовать проехать через тронный зал Букингемского дворца.
Автомобиль обогнул восточное крыло Тауэра, построенное во времена Марии Стюарт.
- Прямо, Рендел, - произнес Дж. - Поезжай прямо.
Во внутреннем динамике сразу же раздался раздраженный голос Лейтона:
- Вы все еще двигаетесь на север? Почему? Двадцать шесть к востоку, я сказал!
- У меня машина, а не плавающий танк, - буркнул Дж. - Вы проложили маршрут прямо в реку.
- Ладно... сейчас я постараюсь раздобыть карту Лондона... Подождите, - Голос его светлости стих, было слышно, как он отдает приказы своим вышколенным ассистентам, но слов Блейд не разобрал.
Над Лондоном медленно, очень медленно, почти незаметно, начал разгораться серый рассвет - и вместе с ним на столицу опускался туман. Он наползал с Темзы, выбрасывая вдоль улиц свои белесые влажные щупальца, скрадывая перспективу и превращая дома в колеблющиеся бесформенные глыбы. Свет фар тонул ярдах в двадцати; Рендел выругался сквозь зубы и удвоил внимание. Возможно, во времена Моне, лондонские туманы отливали розовым; теперь же, смешиваясь с сажей металлургических заводов и выхлопами бесчисленных автомашин, он становился серым, оседая на коже противными вязкими каплями и пачкая одежду. Иными словами, он превратился в то, что американцы предпочитали называть смогом.
- Дж., объект находится где-то в районе Коулд-ХарборЛейн, в Сюррее... - это Блейд представлял и без последнего комментария его светлости. Последние четверть часа приборы не фиксировали никаких перемещений... Вероятно, он заснул.
Рендел включил галогеновые противотуманные фары, хоть немного помогавшие ориентироваться в заливающем Лондон сером молоке, и на первой передаче начал медленно объезжать Тауэр. Блейд представил, как старый ученый, склонившись над картой, отмечает на ней их маршрут.
Теперь они двигались в сторону от Темзы - четыре автомобиля, вытянувшиеся цепочкой. На Рочестер-роуд стали попадаться первые встречные машины; осторожно сигналя, словно суда в тумане, они появлялись неведомо откуда и медленно скрывались позади. Сквозь белесое месиво едва-едва проглядывал сплющенный багровый глаз солнца; зимний туман Лондона играл с водителями в свои игры.
Мимо Винсент-сквер, по Воксхолл-бридж-роуд они пробрались на южный берег. Опоры моста скрывались и мутном киселе, он казался висящим в воздухе.
- Ведите нас, Лейтон, - вновь подал голос Дж.
- Все в порядке, джентльмены... Он двинулся, идет к югозападу, медленно... миля в час или около того.
Блейд прикрыл глаза - возбуждение последних часов прошло, постепенно сменяясь апатией, и он только огромным усилием доли заставлял себя следить за дорогой. Встречных машин становилось все больше - жители предместий спешили на работу в Сити, и каждый хотел успеть туда пораньше, до того, как улицы окончательно станут непроезжими.
Рендел свернул с Уондсуорт-роуд на Прайори-роуд. Блейд, устав бороться со сном, прикрыл глаза; ему требовалось хотя бы полчаса отдыха.
Он все еще дремал, когда послышался громкий голос Лейтона:
- Поторопитесь! Он уходит! Повернул к северу..
Блейд приоткрыл один глаз: Парк-холл-лейн сменилась Стокуэлл-плейс, потом они поехали по Роберт-стрит, приближаясь к Коулд-харбор-лейн, району неблагополучному во всех отношениях.
В восьмидесятые годы прошлого века город-гигант предпринял последнюю безумную попытку наступления на юг. Кварталы безликих домов из красного уэссекского кирпича подобрались к самым стенам мрачных металлургических заводов Сюррея. Во время мировых войн "цеппелины" и "фокке-вульфы" безжалостно бомбили их, а в шестидесятые район подвергся окончательной расчистке - то, что не сумели сделать тысячефунтовые бомбы, довершили бульдозеры. Но даже сейчас кое-где остались пятна старой викторианской застройки. Там почти никто не жил, но у правительства постоянно не хватало денег снести эти древние дома и возвести новые. Соседство же с заводами отпугивало частные фирмы, вкладывающие деньги в реконструкцию жилья.