Огонь горел, музыка играла чуть меньше часа, когда в зал прибыли третий и четвертый выжившие. К четырем часам следующего утра население Общественного зала Уитчерча насчитывало более двадцати ошеломленных и сбитых с толку людей.
Эмма Митчелл провела почти весь день, свернувшись калачиком в углу своей кровати. Впервые она услышала музыку вскоре после десяти часов, но какое-то время убеждала себя, что ей что-то слышится. Только когда она наконец набралась смелости встать с кровати, она открыла окно своей спальни и стало ясно, что где-то действительно играет музыка. Отчаянно желая увидеть и поговорить с кем-нибудь еще, она бросила несколько вещей в рюкзак, закрыла его и вышла из дома. Она бежала по тихим улицам, используя слабое освещение от угасающего факела, чтобы безопасно пройти сквозь кровавую массу лежащих тел, в ужасе от того, что музыка может остановиться и оставить ее в затруднительном положении, прежде чем она сможет добраться до ее источника.
Тридцать пять минут спустя она прибыла в Общественный зал.
Карл Хеншоу был двадцать четвертым выжившим из прибывших.
Оставив тела своей семьи позади, он провел большую часть дня, прячась в кузове строительного фургона. Через несколько часов он решил попытаться найти помощь. Он бесцельно водил фургон по кругу, пока в нем не кончилось топливо. Вместо того, чтобы попытаться заправить фургон, он решил просто взять другую машину. Именно в этот момент, он услышал музыку.
Быстро избавившись от мертвого водителя, Карл прибыл в Общественный зал на рассвете в роскошном служебном автомобиле.
Майкл Коллинз уже почти сдался. Слишком напуганный, чтобы вернуться домой или вообще пойти куда-нибудь, он сидел на ледяном холоде посреди парка. Он решил, что проще остаться одному и отрицать случившееся, чем возвращаться в знакомую обстановку и рисковать увидеть тела людей, которых он знал. Он лег на спину на мокрую траву и прислушался к тихому журчанию ближайшего ручья. Ему было холодно, мокро, неудобно и страшно, но шум бегущей воды скрывал мертвую тишину остального мира и немного облегчал забвение на некоторое время.
Ветер дул через поле, где он лежал, шелестел в траве и кустах и заставлял верхушки деревьев постоянно метаться. Промокший насквозь и дрожащий, Майкл в конце концов поднялся на ноги и потянулся. Без какого-либо реального плана или направления он медленно пошел дальше от ручья к краю парка. Когда звук бегущей воды затих вдали, до него донеслись неожиданные звуки музыки с автостоянки. Слегка заинтересованный, но слишком замерзший, оцепеневший и испуганный, чтобы по-настоящему волноваться, он начал следовать за звуком.
Майкл был последним выжившим, кто добрался до зала.
5.
Майкл Коллинз прибыл в зал последним, но первым пришел в себя. Возможно, больше чем голова, его заставлял действовать желудок. Незадолго до полудня, после долгого, медленного и мучительного утра, он решил, что пришло время поесть. В главной кладовой он нашел столы, стулья и коллекцию походного снаряжения, помеченного как принадлежащее 4-й группе скаутов Уитчерча. В большом металлическом сундуке он нашел две газовые горелки, а рядом с самим сундуком - четыре наполовину заполненных газовых баллона. Через несколько минут он установил горелки на столе и был занят тем, что разогревал банку овощного супа и такую же банку печеных бобов, которые он нашел. Очевидно, оставшаяся после только что прошедших летних лагерей еда была неожиданным и долгожданным открытием. Более того, приготовление пищи отвлекало от мыслей о том, что произошло за хлипкими стенами Уитчерчского общественного зала.
Остальные выжившие молча сидели в главном зале. Некоторые лежали плашмя на холодном коричневом линолеуме, другие сидели на стульях, обхватив головы руками. Никто не произнес ни слова. Кроме Майкла, никто не пошевелился. Никто даже не осмеливался встретиться взглядом с кем-либо еще. Двадцать шесть человек, которые с таким же успехом могли находиться в двадцати шести разных комнатах. Двадцать шесть человек, которые не могли поверить в то, что случилось с окружающим миром, и которым было невыносимо думать о том, что может произойти дальше. В последний день каждый из них испытал больше боли, замешательства и потери, чем они обычно ожидали бы за всю свою жизнь. Однако то, что сделало эти эмоции сегодня еще более невыносимыми, было полным отсутствием объяснений. Отсутствие разума. В сочетании с этим был тот факт, что все произошло так внезапно и без предупреждения. И теперь, когда это случилось, не было никого, к кому они могли бы обратиться за ответами. Каждый холодный, одинокий и напуганный человек знал так же мало, как и холодный, одинокий и напуганный человек рядом с ними.