- Я не забываю. И с каких пор вы отделяете зерно от плевел?
Но сама Таригат уже знала. Незадолго до закрытия границ, хотя их небоскрёбы существовали раньше - и выглядели более мутными, чем ныне. В её же трёх лесных деревнях - с начала их возникновения.
- Скажем так - со сравнительно недавних, - сказала Ани. - Но мы лишь ищем и поддерживаем. Благодаря мудрости Башен завязи детей Евы, возникшие в утробе какой-либо из наших питомиц, рассасываются едва заметно для матери. Мальчики от крови Лилит и Каина благоприятны, хотя им приходится умирать, поднимаясь по ступеням, но такие же девочки много ценнее - их бытие не прерывается, они рождают таких же, как они сами, постепенно выжимая, выбивая рабскую наследственность там, где она ещё теплится.
"Мои эркские родичи, напротив, лелеяли скрытно и не давали проявиться вовне. Но в их саду не было небесных твердынь".
- И всё же истинная Лилит в полном расцвете появляется на свет крайне редко. Один из её знаков - белая сова, как у королевы Гвиневры. Другой, менее приятныйна вид, - летучая мышь-десмод с седым мехом.
Белая. Седая. Настала пауза, которая призывала Таригат подать реплику не из самых умных.
- То не оговорка? Лилит - разве она не умерла давным-давно?
- Существует преемство. Если тебя смущают зловещие образы - вспомни, что, по исламским поверьям, летучую мышь создал пророк Хесу, и это самое таинственное из его созданий.
- Разве эти твари не попадались человеку задолго до пророка?
"Так же как кошки с собаками", скрытно добавила Таригат в мыслях.
- И разве Иисус создал что-то или кого-то помимо самого себя? - повторила вслух
(Вот что говорила Татьяна, но об этом её заместительница узнала много позже:
"Яхве через Деву Марию пересоздал истинного человека в его чистоте: этого у Христа не отнимешь. Но как самостоятельное божество Иисус слаб - умеет управлять лишь созданной им иллюзией. Во вселенной, отмеченной знаком великого множества, ибо "Хвала Аллаху, Господу миров!", - он тянет самое лучшее на частного божка".)
- Ты слишком много спрашиваешь, - сказала ей Ани. - Думай.
Плохая привычка - уточнять неизвестное тебе прямо во время экзамена. Разве тут экзамен?
"Думаю. Высокая Кровь призывает высокую кровь, Древняя Кровь на древнюю кровь - так говорят в Динане, описывая плотское тяготение. Эпитеты многозначны, с успехом можно применить и к ранним адамитам. Надеюсь, эроским экспериментаторам не приходится сводить нужных им людей словно скот. Потому что для полного соития необходима гибельная страсть - примерно такая, какую литераторы именуют "кровавой жаждой". Что вызвало во мне эти слова? Упоминание детей ночи?"
Верховная жрица Тергов кивнула, будто подслушав мысли. Да, сказала себе Таригат, я постепенно угадываю суть и смысл сакральных образов. Рукам Всевышнего явно поклоняются и в Эро: их прообразы - грешный Адам и чистая Лилит. Моя любимая Богоматерь Ветров - не новая Ева, как в канонической вере, но безмужняя Царица Луны. Кто может вместить, да вместит. Но как вместить в себя всё сразу?
- Та-Циан привыкла думать по-мужски расчётливо, - подтвердила Ани-Рена. - Ей нужно время. Но время - иллюзия, созданная умом, а не попеременное чередование причин и следствий: что откуда вытекло, что куда втекло, словно в бассейн с фаллопиевыми трубами. А надо взять всё сразу и навсегда. Самые мужские из мужчин, математики, достигают вершин взлёта на женский манер. Вспомни Великую теорему Ферма. Современные математики доказали её с великим трудом, но так и не смогли понять, как древнее знание могло привести к такому выводу. То же говорили об Эйлере. Но всё было куда как просто: обычного мужского, доказательного пути и не было. Обоих на совесть озарило сверху.
"Чего они, трое-четверо, и дожидаются? - подумала Таригат. - Чтобы меня тотально припечатало истиной? Вот бы знать, нужно мне самой такое или нет".
И как раз на этом месте со своей партией вступил Керм.
- Когда я провожал мою старшую, моего магистра для чести, под землю, у неё была высокая цель, - сказал он с какой-то незатейливой интонацией, слишком простой для этих слов, для этого зала, для всей атмосферы. - Она всё ещё помнит о том?
- Помнит, - отозвалась женщина, потерявшая одно имя и готовая порвать в клочья другое. - Прикажешь сказать о том прилюдно?
- Разве тебе мог кто и когда приказать, - аньда покачал головой, усмехнулся.
- Что скажу о цели, - ответила Таригат медленно. - Хотела отдаться на волю судьбы? Обвинят в безрассудстве. Собиралась зачеркнуть одну жизнь, донельзя измаранную, и начать с чистого листа? Так это все в Эро давно поняли. Восстановить былую целостность Зеркала, заплатив ту цену, что спросят? Не дай Терги, обвинят в гордыне. Да, может быть, не нужно это ни нам, ни вам, и - много ли я нынче стою?
- Не прибедняйся, - ответил он с прежней интонацией. - Ты всегда ценила себя и ухитрялась брать с других самую высокую плату. А сегодня тебе только и давали понять, что стоишь ты незнамо сколько. Неимоверно.
"Я о том не знаю, только догадываюсь", - так и вертелось на языке женщины, но она удержала себя: не место и не время. - "Незнамо сколько - значит, нет цены, значит, можно устанавливать цену по своему произволу - золотое правило воскресного дивэйнского базара".
- Уж таки неимоверно? Магистр без власти, без сабли и даже без кольца?
"Дженгилю в тот последний раз хватило немногим большего".
- Что же, начнём торговлю, - продолжила Таригат. - Будем считать, что я пришла по ваши души, а вы - по мою именно ради этой цели. Но для начала: вы знаете обо мне куда больше, чем я о вас. Что значит Братство в Высокой Степи и вы в Братстве?
- Вся верхняя палата - наша, но мы в ней вроде англицких масонов или университетской альфа-бета-каппы, - похвастался Керм. - Царим по факту.
"Как подозреваю, аньда, твоё просторечие - такой особый знак. В смысле - иди вперёд, бей в барабан и не бойся беды. И прежний, властный голос ко мне очень кстати вернулся".
- Тогда я прошу, - сказала уже не совсем Таригат и не полностью Та-Циан. - Покажите мне свои знаки, какие приняты в эроском Братстве. И объясните при этом, как высоки те права, которыми вы сегодня не воспользовались.
К чести четверых, заминку они допустили совсем небольшую.
- Мать-Жрица Тергов - не власть, хотя нешуточное влияние, - ответила Ани-кахана. - Вроде вашего магистра, который для чести и одновременно по праву. Каким ты стать не успела.
И вынула из причёски стилет в чёрных ножнах, рассыпав косу по плечам.
"Я никто и нахожусь в зале ради сыновей", - послышался звук разумного ветра.
- Я один из легенов, но лишь постольку-поскольку соединяю знаки тех и этих и нахожусь под сенью теней, - произнёс Идрис. Вытянул из пазухи прямой нож, снял с пальца кольцо, что я приметила в первый день и уже не сводила с него глаз, надел на одно из перекрестий.
"До сих пор не понимаю во всех тонкостях, как вышло, но то был силт, который надлежало убить по крайней мере дважды. Хитроумно спаянный из колец Диамис и Джена, разве что камень другой. Ошибиться я вроде бы не могла".
- Мне очень неловко перед тобой, аньда-кукен, - сказал Керм. - Это я вытребовал оправы обоих перстней, когда ты спустилась вниз, к предкам. Открыл своё истинное звание Оддисене и, представь, получил что хотел. Потому что это Керм - здешний верховный леген в отсутствие магистра. Ты думаешь, нас не испытывают, прежде чем посвятить? А я вдобавок вас, непутёвых, полюбил: в Вард-ад-Дуньа все братья какие-то слишком правильные.
Карху-мэл он оставил где-то в здешней прихожей, но прямой кинжал по-прежнему болтался на двух ремешках с кольцами. Вынул его из ножен и протянул мне посеребрённым яблоком вперёд.
- Как тебя ни назови и как ни понимай, но ты - кровь Праматери Лилит, - вздохнул он. - Природная властительница и хозяйка своей судьбы.
- И в качестве бонуса можешь уйти на тот свет только суицидом, - жёстким тоном прибавила госпожа Ани.
XIX. ЗИМНЯЯ СКАЗКА
- На твоём месте, - добавила Ани-кахана, - я бы постаралась отыскать удобный и порядочный способ смерти и держала при себе неотлучно. Чтобы стало кому присмотреть, если тебе вздумается восстать из сухого остатка.