— Ну-ка, дай свой навигатор на сверку, деточка.
— Навигатор остался в лагере, Аоба.
— О, хорошо, — прогудел силуэт. — Заодно объясни, почему ты сама не в лагере.
Аска нахмурилась. «Лагерь. O, Mein Gott, это было… Так давно?»
— Лагеря больше нет.
Силуэт ругнулся и как выплюнул:
— NERV?
— Ангел.
Пауза. Воет потерянный в ущелье ветер, а здесь безмятежно валится снег, который так и не понял, оставаться ему снегом или ложиться в грязь.
— Но погоди… Когда это случилось?
«Сейчас», — поняла Аска. Аоба придвинулся ближе к Рей, ожидая ответа, и Сорью присела и прыгнула, выворачивая себе суставы, но своего добилась — связанные руки теперь были не за спиной, а перед ней, и она тут же набросила эту импровизированную удавку на шею повстанца.
Снег.
Он падал на застывшую скульптурную группу: на Аобу, который выронил пистолет-пулемет, на Рей, подавшуюся вперед с ружьем. И на Аску, сердце которой билось со скоростью хорошего «гатлинга».
— Не дергайтесь! Положи ружье, — выкрикнула Аска.
Рей не пошевелилась. Огромный ствол с расстояния в каких-то два метра смотрел ей почти в лицо, и Аска спряталась подальше за шлем своего пленника. «Воняет он гадостно».
— К-хх, послушай…
— Заткнись! Брось ружье, тварь!
Аска орала. Напряжение этого ледяного дня, который начался с самого страшного провала, продолжился психозом и унижением — все это сейчас воем выходило, разрывая ей голосовые связки.
— Кхах… Ах-ха…
Придушенный Аоба смеялся, а Рей все не опускала ружье, и струйки воды все так же текли по ничего не выражающему забралу.
— Я сказала, за…
— Т-тхы милая. Обычно это пленных н-насилуют, а ты решила сама… Меня? Я, кстати, не против…
— Закрой рот!
— Он-на не опустит ружье, — просипел Аоба. — Даже если т-тхы меня прирежешь ремнем.
— Эй, ты! Брось!
Все шло не так, думала Аска. Они придурки, думала она.
— Она дххх… дурочка… Она вххыстрелит, и нас об-боих размажет отсюда до Сах-халина.
«Черт, какое огромное дуло у этого ружья…»
Аска открыла было рот, чтобы заорать снова, когда затылка коснулся ствол.
Рей сидела у костра, тянула руки к обиженному снегом пламени и думала. Пленница — очень шустрая пленница — валялась невдалеке, и что сейчас происходило за отблесками огня в голубых глазах — сказать было трудно. Капитан затихла, когда сзади нее появился Макото, и больше не издала ни звука, пока ее волокли на аванпост. Рей поглядывала на бесстрастное бледное лицо и пыталась понять, сдалась ли Сорью.
— Да, жаль лагерь. Хорошие ребята были.
— Ну, все там когда-то будем.
Синхронно вздохнув, двое патрульных замолкли, глядя в огонь. Скальный навес прикрывал очаг, но ничто не мешало влекомому ветром снегу долетать сюда.
— Вот я как подумаю, что не будь у Рей «Ружья», она бы с нами не сидела…
Макото говорил мягко и плавно, поминутно поглаживая АК, на который он опирался подбородком. Макото смотрел в огонь и был предельно, убийственно серьезен, и если бы Рей не знала этого парня, она могла бы подумать, что тот фантастический позер.
— Да, — в тон Хьюго Макото отозвался Аоба. — Время подбрасывает нам жуткие парадоксы. А люди поразительно беспечны с условным наклонением. Ведь «бы» бывает жестоким.
— Вот например… — Макото покосился на лежащую у костра Аску.
— Да, кстати, — оживился Сигеру. — Рей, детка, ты не находишь, что она сейчас должна лежать в изорванной одежде, истерзанная и с мукой в глазах?..
Аянами решила не отвечать. Во-первых, выступление двоих паяцев было так себе, во-вторых, общение с панибратски настроенными людьми ее всегда огорчало.
— Ясно, не находишь, — сказал внимательный Макото, возя подбородком по пламегасителю. В его очках играли мрачные блики костра. — А полагаю, ее сослуживцы сейчас примеряют нашей пленной какой-то схожий образ мученицы…
«Нашей пленной», — саркастически отметила про себя Рей. Это казалось ей очень милым и жалким — редкостно неприятное сочетание, как на вкус голубоволосой девушки. Она успела воспользоваться гостеприимством патрульных, и теперь вертела в руках опустевшую консервную банку. В желудке стало тепло, и даже раздражение звучало как-то глухо и доброжелательно.
— В конце концов, смотри сюда, детка. С точки зрения сослуживцев этой милашки, она сейчас жестко страдает, и из нее вытаскивают уйму ценной информации, да?
Макото повернул голову к Сорью и получил в ответ ровно-неприязненный взгляд.
«Такие не сдаются», — наконец решила дилемму Рей.