Потом он проводил меня до дома, и мне ужасно не хотелось прощаться.
— Можно тебя спросить? — обратился ко мне Никита, когда мы остановились возле моего подъезда.
— Да, — ответила я.
— Я могу завтра снова тебя увидеть?
От радости моё сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Я испытала невероятное облегчение, колени подкосились, и я с трудом удержалась, чтобы не упасть.
— Конечно, — я не смогла сдержать улыбку.
Услышав ответ, Никита просиял.
— Давай встретимся в том же кафе, — предложил он.
— Хорошо, — согласилась я.
И, договорившись о времени, мы распрощались.
На следующий день я жутко волновалась, ожидая встречи. В какой-то момент меня охватило отчаяние, что он не придёт. Но он пришёл. Мы гуляли в парке, благо погода с ночи улучшилась, дождь больше не шёл, и сквозь истончающиеся тучи то и дело проглядывал светлый диск светила, но меня это не волновало, потому что Никита был рядом.
Я с нетерпением ждала наших встреч. Мы виделись каждый день, и каждый из этих дней он наполнял для меня новыми впечатлениями. Когда с неба светило солнце, мы гуляли по улицам, паркам и скверам, среди куч опавших листьев находили не тронутые тлением и вкладывали между книжных страниц, чтобы сохранить их последнюю красоту, подолгу сидели на лавочке на набережной и смотрели, как перелётные утиные стаи сменяются на постое. Когда шёл дождь, мы сидели в нашем кафе, пили горячий шоколад, слушали шум падающих капель и рисовали узоры на запотевших стёклах, а когда дождь заканчивался, выходили на улицу и запускали бумажные кораблики в лужах. Рядом с ним я забывала обо всём, весь мир переставал существовать, были лишь он, я и наш маленький волшебный мир, который он создавал для меня.
Так продолжалось, пока не подошёл к концу ноябрь. В последний день месяца мы встретились в нашем любимом кафе. Никита, как всегда, встретил меня сияющей улыбкой, но в светло-карих глазах стояла грусть. У меня появилось нехорошее предчувствие.
— Что случилось? — спросила я.
— Всё хорошо, — отмахнулся парень и снова улыбнулся.
Мы гуляли по парку, кормили белок, и все мои предчувствия развеялись. Когда он провожал меня до дома, тревожное чувство вернулось. Мы остановились у подъезда, Никита взял мои руки в свои и тихо произнёс:
— Мне пора.
— Хорошо, — откликнулась я. — Увидимся завтра.
Он отрицательно покачал головой
— Прости. Моё время вышло. Завтра я не приду, — тихо произнёс парень.
Его слова обрушились на меня, словно обухом по голове. Не придёт? Завтра я его не увижу?
— Что? Но почему? — спросила я осипшим голосом. От накатившего отчаяния я ничего не могла понять.
— Я был здесь на время, — ответил Никита. — Пришла пора уходить.
Глаза защипало, а к горлу подкатил комок.
— Ты уезжаешь? Куда? Надолго?
Парень улыбнулся, но улыбка вышла вымученной.
— Нет, пожалуйста, не уезжай, — я лихорадочно подбирала слова, глотая слезы.
— Прости, — прошептал Никита, — но так надо.
— Нет! Ты не можешь уйти, — сердце сдавила боль, я задыхалась от безысходности. Я не хочу, чтобы он уходил. Я не могу отпустить его!
— Я не могу без тебя, понимаешь? — я с надеждой заглядывала ему в глаза и видела в них тоску и боль. — Я люблю тебя!
Никита печально посмотрел на меня и покачал головой.
— Как жаль, что это неправда, — сказал он. — Ты сказала, что ненавидишь меня.
Я оторопела. Что?!
— Ты сказала, что ненавидишь осень.
— За что мне любить осень, если она отнимает тебя?
Никита снова печально улыбнулся, и посмотрел мне в глаза.
— Я и есть Осень.
На мгновенье его окутал светящийся ореол, и я увидела своего принца во всей красе: словно герой из сказки «Двенадцать месяцев» — в одеждах из красных и жёлтых осенних листьев, в волнистой шевелюре тёмно-медового цвета вплетены колосья, голову венчает корона из осенних цветов, светло-карие глаза с зелёными крапинками светятся мягким внутренним светом, чувственные губы цвета зрелой ягоды брусники так и манят припасть к ним долгим поцелуем.
Осень!
Оглушённая, я смотрела во все глаза на стоящего передо мной молодого человека, такого знакомого, такого родного и такого далёкого и недосягаемого.
— Ты… осень?
— Ты всегда была моей любимицей, — Никита протянул руку и осторожно погладил меня по щеке. — В день твоего рождения в небе ярко светило солнце и стоял необычайно тёплый день. Я наблюдал за тобой с самого первого мгновенья, смотрел, как ты растёшь. А когда ты повзрослела, понял, что испытываю к тебе нечто особенное, моя необыкновенная девочка. Но ты ненавидела осень, и я решил, что сделаю всё, чтобы тебе понравиться. Но, кажется, сделал только хуже.