- Стало быть, если ты так грустно говоришь об этом, то тебе твоя работа не по душе. Или ты любишь духовно страдать?
- Страдать? - Гертруда не ожидала подобного ответа от Олега, но в чем-то он был прав, - отчасти может это и так. Свою работу я люблю, а вот кому даю знания... Знаешь, ли… Да о чем там говорить. Вспомни себя в 15 лет. Не думаю, что твоя голова была забита одной учебой. А тут приходиться давать знания тем, кто попросту о них забудет, как прозвенит звонок. Они встают из-за парт и летят прочь из кабинета, оставив висеть в воздухе весь поток слов и мыслей, которые ты им объясняешь. Это обидно, признаться честно.
- Я тебя понимаю, - с жалостью произнес Олег. - Тем не менее, твоя работа приносит тебе как удовлетворение, так и ... ненависть.
- Да, возможно оно так и есть.
Оба примолкли на некоторое время. Гертруда первой потянулась за бокалом и начала понемногу отпивать. Олег последовал ее примеру, с тем лишь моментом, что сам он, сделав глоток, отставил бокал в сторону.
- Гер…
- Да, Олег?
- У тебя можно курить?
- Да, конечно. Открой только форточку, чтобы выветрилось.
- Хорошо.
Олег приподнялся и открыл форточку. На улице еще было довольно светло, так что свет был ни к чему. Он открыл запечатанные Morly и закурил сигарету.
- Мм, вспомнила, - тут Гера оживленно побежала в комнату и вернулась с пепельницей из толстого стекла, - отец оставил, не знаю зачем правда. Она поставила перед ним пепельницу и вернулась на стул, наблюдая за тем как, дым змейкой поднимается вверх.
- Давно родители съехали?
- Как ушла в институт. Они помогали мне материально некоторое время. Затем я стала преподавать частно. Я очень удивилась, что на нашем районе можно хорошо заработать репетиторством. Правда, так продолжалось недолго. Буквально год и я перестала заниматься этой деятельностью. Денег мне хватало, а практики было достаточно. Больше я черпала теории, чем на дому. Так и сейчас на самом деле лучше. Но из дома ты никому не преподашь ничего. А потому работа принуждает тебя ходить на нее. - Гера все время говорила не без улыбки. Олег очень внимательно ее слушал, стараясь ничего не упустить из сказанного ей. Олег периодически посматривал то на ее алые губы, то на карие глаза, скрывающиеся за очками. Даже без макияжа ее лицо заставляло растопить сердце самого черствого человека на земле.
- Ну а ты, Олег. Твоя деятельность, в чем она заключается? - и тут Гера собрала руки в локтях, как школьница, приготовившись слушать. Из-под открытого верха рубашки видна была грудь, но только ее верх. Олег краем глаза уловил этот момент, но не стал ничего говорить. Он смотрел ей в глаза, изредка посматривая на тлеющую сигарету.
- Я работаю в отделе кадров. Около двух лет, наверное. До этого вел базу мед. препаратов в районной аптеке. Но это было лишь небольшой подработкой, поскольку профиль не совсем мой, хоть я и любитель вести расчет.
- Много народу, поди, на дню видишь…
- Достаточно, чтобы снимать с себя все эти взгляды потоком воды после рабочего дня.
- Понимаю тебя, - теперь уже эти слова произносила Гертруда.
- Откуда у тебя такое редкостное в наши дни имя, Гер? - Олег знал ответ на этот вопрос, но решил уйти от потока вопросов о нем.
- Отец настоял, чтобы меня назвали именно так. Они с матерью люди старой закалки. В те времена такие имена были, что называется, в обиходе. Так что я, если рассматривать происхождение имени, соответствую ему полностью, - Гера засмеялась.
- Да, не поспоришь.
Шли часы, а Гертруда с Олегом продолжали вести разговор на разные темы. Большую часть вопросов Олег задавал Гере, а та в свою очередь оживленно на них отвечала, периодически опустошая свой бокал. Олег в свою очередь почти не пил, только пару раз, да и те после того, как выкуривал сигарету, дабы освежить горло. Гера включила настольную лампу на кухне, и они вели разговор дальше, пока на улице не стемнело основательно. Дождь к тому моменту почти прошел и, как утром, падающие капли с деревьев запели свою природную песню, лишь изредка где-то на ветке почирикивая, подпевал им воробей.