Гертруда понемногу начала смыкать глаза от очередного опустошенного вина, но, тем не менее, продолжала вести диалог с Олегом. Отойдя в уборную, Гера почувствовала, как из-под ног уходит земля. Ее слегка пошатывало от того, что все время, пока они сидели, ни разу она не выходила из-за стола. Гертруда поняла, что в таком положении будет несколько затруднительно вести разговор, поскольку через некоторое время начнется заплетаться язык, да и Олег, почувствовав "доход до полной кондиции" Геры, наверняка начнет настаивать на закруглении вечера. Ополоснув лицо холодной водой, Гера вновь пришла на кухню, и, не успев сесть, почувствовала, как ее укачивает. Она редко пила, даже в ранние годы студенческой жизни, и, как правило, ее всегда накатывало до невесомого состояния.
Почувствовав дрожь в ногах, она неосознанно переставила стул поближе к Олегу так, что загородила тем самым проход в коридор. Облокотившись на левую руку, она продолжала смотреть на него, тем самым установив одну точку опоры для глаз, дабы ее не повело еще больше.
- Олег, - начала она спокойным голосом, почти шепотом, - ты не пьешь?
- Пью, но редко. Скажем, почти никогда, даже в День Рождения.
- Кстати, а когда оно у тебя?
- В ноябре.
- Вот чудно как! - обрадовалась Гера, - мое тоже!
- У меня пятого, - Олег улыбнулся, ожидая ответа
- А у меня первого, - Гера показала язык и расплылась в улыбке.
Олегу хотелось в этот момент прильнуть к губам Геры, когда она показывала ёрнично язык, но сдержался.
- Гер, по-моему, ты немного расслабилась...
- Я знаю...
- Быть может, ты лучше ляжешь? А то, как бы плохо не стало.
- Со мной все хорошо, Олег, останься, - и тут мягкие пальчики Геры легли на кисть Олега. Немного погодя, он произнес, - хорошо. Но только обещай, что как только тебе станет плохо - ты ляжешь.
- Даю честное слово, - произнесла Гера и глаза ее начали непроизвольно слипаться. Волосы ее были распущены, и локон упал ей на глаза. Олег его поправил, забрав обратно на ухо. Указательным пальцем он провел от скулы до шеи и вернул руку в свое исходное положение.
Гера долгое время испытывала прикосновение Олега, словно оно оставило ожог на том месте, куда он прикасался. Ей было хотелось, чтобы он начал прикасаться к ней еще и еще, опускаясь все ниже. С закрытыми глазами она представляла, как его руки аккуратно расстегивают рубашку, представив ее нежную грудь его взгляду, как его руки не спеша просачиваются сквозь рубашку, ища вслепую крючок, за счет которого держится декольте. Она представляла, что вот-вот он его расстегнет и...
- Олег, - начала Гертруда, отойдя от своих фантазий, - ты играешь на гитаре?
- Да, практика небольшая есть.
- Если я тебе сейчас ее принесу…
- Неси, - Олег одобрительно улыбнулся и потянулся за сигаретой, между тем, как Гера пошла за гитарой.
Несколько минут он настраивал струны. Поскольку Олег имел довольно большую практику, ему не составило труда быстро настроить инструмент. После чего он сыграл несколько простых переборов и сам того не ожидая, сыграл перебором Мурку, отчего на лице Геры засияла улыбка. Затем пошла песня. Вступление было грустным, но в тоже время каким-то очень приятным. После вступления, которое повторилось четыре раза, Олег начал петь:
Лестница здесь. Девять шагов до заветной двери.
А за дверями русская печь и гость на постой.
Двое не спят. Двое глотают колеса любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Олег пел так спокойно и тепло, что Гера потеряла смысл слов, которые передавались в песне. Она молча наблюдала за ним, за его движениями рук и головы. Звук плавно рассекал тишину кухни, а голос подействовал настолько сильно на Гертруду, что та в свою очередь основательно положила руку под голову, заведомо сняв очки, и закрыла глаза. Все, что она слышала - был лишь его голос и перебор струн. Незаметно для себя она потеряла связь с реальностью, после чего уже окончательно погрузилась в сон.
***
Гертруда проснулась в начале восьмого часа на следующий день, в воскресенье, в своей кровати. Все, что она помнила, так это то, что уснула за столом на кухне. А сейчас она лежит в одежде на кровати с накинутым одеялом. Взяв очки со стола, она их надела и посмотрела на часы: 7.03. "Проспала достаточно много", подумала она про себя. Рядом с кроватью, у изголовья стоял таз. Она на него наткнулась ногой, когда вставала с кровати. Олег предусмотрел тот факт, что если Гере станет плохо - чтобы таз был наготове. После вчерашнего голова как ни странно не болела, а наоборот чувствовался приток сил. Комната Гертруды была закрыта, оттого в ней стояла мертвая тишина, нарушавшаяся тиканьем настенных часов. Поправляя постель, она пыталась вспомнить, как незаметно для себя уснула за столом, пока Олег играл песню. В ее голове все еще доносились отголоски песни. "Двое не спят.." раз за разом прокручивалось у нее в голове, пока она не осознала одного момента.