Михаил уже хлопотал на кухне, заваривая чай в кружке.
— Вот, Настя, чаю попей, легче станет.
— Горячий, дайте, я воды холодной долью.
Настя чай даже не допила, уснула с кружкой в руках. Андрей успел схватить опрокидывающуюся кружку одновременно с Михаилом, подхватывающим Настю. Девочка не проснулась и когда они уложили ее в кровать и укрыли одеялом.
— Хорошо, что они нас здесь не застали. Представляешь, что здесь творилось бы, доведись разбираться с этими гавриками в подъезде?
— Хорошо, Миша, что хорошо кончается. Плохо, что ты расслабился и посчитал себя умнее их. Помнишь, ты сказал, что про квартиру они не знают? Получается, знали. А повезло нам сегодня, да. Что живы остались. И что с девчонкой ничего не случилось. Уж ей за эти дни, что мы вместе, досталось. А она — как талисман, все беды отводит. Случись что с ней, я бы, Миша, тебе этого так не оставил.
— Извини, неправ. Расслабился, думать совсем перестал. Как там говорили про пьяный воздух свободы? [1]
— Ладно, кончилось. Давай завтра уже поговорим. Поможешь расстелить?
14 сентября 1941 года
Утром первым встал Михаил, Андрей сквозь сон услышал, как он босиком пошлепал в ванную, а потом на кухню и там загремел тихонько посудой. Долго спать не получилось, Михаил позвал всех завтракать. Накормил он всех просто и по-холостяцки — яичница с колбасой из неимоверного количества яиц и черный чай. И хлеба по маленькому кусочку — кончился. После такого удара по их запасам еды поход в коммерческий магазин становился неизбежен. Андрей тут же начал составлять список: хлеб, сливочное масло, колбаса, макароны, картофель... Михаил скептически посмотрел на эти приготовления:
— Да что ты там пишешь, придем в магазин, там разберемся.
— И обязательно забудем что-нибудь, я уже так в Елабугу ехал, без хлеба и кружки. Зато плюшек купить не забыл.
— У мужчин всегда так: что надо, забудут, зато какую-нибудь ерунду ненужную обязательно купят, моя мама папе так всегда говорила, — включилась в обсуждение Настя, — так что пиши, дядя Андрей, лишним не будет.
После завтрака пошли разбирать богатства. Настя увязалась с ними.
— Вы что же думаете, я просто так всё оставлю и в углу сидеть буду? Значит, как от бандитов прятаться, так «Настя посиди дома, мы тут в ресторан сходим», а как что интересное, так «Настя, сходи книжку почитай?». Вы, дядя Миша, как хотите, а я с вами пойду, — Настя даже ногой притопнула.
— Сдаюсь, Настя, ты победила, — Михаил шутливо поднял руки, сдаваясь. — Только чур, не мешать.
Настя смотрела на доставаемые сначала из рюкзака, а потом и из чемодана коробочки с видом дикаря, которому внезапно привалил целый клад из зеркалец и блестящих бус. Андрей, конечно, показал ей свой телефон и она подивилась моментальным фотографиям (полный шок, триста снимков всего вокруг, пока не сел аккумулятор) и прочим чудесам, и даже читала в телефоне книгу (показалось не очень удобно), но вот эти все штучки, которые дядя Миша называл, доставая, а дядя Андрей объяснял, для чего они — это был шок. В конце концов дядя Миша, заметив её осоловевший взгляд, дал ей электронную книжку, объяснив, как листать страницы и отправил ее в другую комнату, читать про Тома Сойера.
— Так что кое-какой жирок у нас есть, — сказал Михаил, с гордостью глядя на немалую кучу электроники, которую они с Андреем распаковали и не меньшую кучу полиэтиленовой пленки в пупырышки, в которую всё это упаковывалось.
— Миша, я не Настя, ты же понимаешь, меня этим удивить трудно. Расскажи лучше о том, что это за контора такая, от которой мне в сорок первый год не совсем добровольно отправиться пришлось, а тебе в тот же год бегать.
— Ладно, расскажу про контору. Это такая организация, которая заявляет своей целью изучение истории. Они и в самом деле изучают историю, только, как выяснилось, весьма специфическими методами. Уйти от них я решил после того, как выяснилось, что готовится налет на эвакуирующиеся из Эрмитажа ценности, а на мне висит операция прикрытия и отход. Планировали привлечь и тебя, а потом сразу и грохнуть за ненужностью, раз ты здесь оказался. Вот после этого я и решил, что пора. После такого исполнители живут очень мало. Это спортсменам этим можно голову задурить, переведя на счет в банке сотню тысяч долларов, со мной такие номера не проходят, я таких спортсменов пачками хоронил в свое время.
Михаил, очевидно, что-то вспоминая, замолчал, проведя руками по редеющим, коротко остриженным волосам. Андрей, чуть подождав, спросил: