Прибрала в доме, принарядилась, умастила тело. Пришел мужчина, видит, в доме все так и сверкает чистотой, женщина маслами душистыми благоухает, и возликовал. Принесла ему женщина стакан с зельем и говорит:
— Выпей, чтобы взыграла в тебе мужская сила.
Выпил он того зелья и свалился в беспамятстве наземь. Взяла тогда женщина нож, оскопила мужчину, рану целебным снадобьем смазала.
Проснулся мужчина, оглядел себя и испугался: где было неуказанное место, там все припухло, а самого места как не бывало. Вышел мужчина из дому, а навстречу ему второй приятель, что да как, спрашивает. Не сказал ему мужчина правду, а ответил:
— Все в порядке, она сделала, как я хотел.
Обрадовался приятель.
— Тогда и я завтра схожу.
А первый приятель говорит:
— Да ты сейчас сходи, пусть она тебе свиданье назначит на завтра после захода солнца.
Пошел второй приятель к верной женщине, напоила она его кофе, и повторился у них точь–в–точь такой же разговор, как и с первый приятелем. И свиданье ему женщина назначила на следующий день в то же время, что и первому, сказав, что должна как следует приготовиться к встрече с ним.
Пришел второй приятель в назначенное время, увидел, что женщина прибралась, нарядилась, благовонными маслами умастилась, и возрадовался. Дала ему женщина выпить зелья, и упал он в беспамятстве наземь. Женщина оскопила его, как того первого. А то, что отрезала у первого и у второго, сложила в сосуд и присыпала целебным порошком куфр аль–ахья [143]. Проснулся наутро второй приятель, увидел, что с ним стряслось, загоревал и домой пошел.
Встретились первый приятель со вторым, и оба поняли, что одинаково пострадали. Пошли они к третьему, спросил он, что да как, а они отвечают:
— Все в порядке.
Пошел третий приятель к женщине, и с ним случилось то же, что с первым и вторым. Оскопила верная жена всех трех приятелей.
Собрались они вместе, потолковали, и каждый признался в том, что с ним произошло. Горюют они, а сами думают, как бы отомстить женщине.
Думали они, думали, а напоследок один из них говорит:
— Давайте поедем к ее мужу, один из нас предъявит иск на все его имущество, а двое как свидетели поклянутся, что он говорит правду [144].
Обрадовались они и в путь отправились. Женщина же прознала, что замыслили они черное дело против ее мужа, остригла волосы, в мужское переоделась. Села на корабль, добралась до того места, где жил ее муж, и пришла к правителю. Спрашивает правитель, откуда путь держит, кто такой, — он ведь ее за мужчину принял.
Женщина отвечает:
— Я сейид [145], святой человек.
Сейид — гость почетный, и правитель оставил гостя у себя в доме, оказал ему всяческое гостеприимство. И вот наконец приплыли в то место трое приятелей. Сразу к судье отправились, иск предъявить на все имущество мужа той женщины, а она под видом сейида в доме правителя расположилась. Умная женщина!
Призвал судья мужа той женщины и стал суд вершить. Двое свидетелей поклялись, что муж ее присвоил чужое имущество. Тут женщина поспешила к судье и говорит:
— Я сейид, мне ведомо все. Проверьте–ка, уж не скопцы ли эти трое, чтобы на их свидетельство можно было положиться.
Тут все увидели, что эти трое и в самом деле скопцы. Приказал тогда судья отвести их в тюрьму, а мужа отпустил.
Говорит муж жене, а сам думает, что это сейид перед ним:
— Слава аллаху, ты спас меня, сейид. Проси теперь у меня чего хочешь. Я все тебе отдам.
Отвечает ему жена:
— Если ты и вправду собираешься выполнить свое обещание, подойди ближе, я скажу тебе на ухо, чего мне от тебя надо.
Подошел муж к жене, наклонился, а она и говорит:
— Отдай мне свою жену.
Разъярился тут муж, замахнулся на сейида, хотел ударить, но спохватился и говорит:
— Бери самое ценное, что есть у меня, вырви глаза, если хочешь, но жену свою я никому не отдам.
Отвечает ему сейид:
— Ладно, подари мне тогда свое обручальное кольцо.
Снял муж кольцо с пальца, отдал сей иду.
Сели они на корабль, поплыли на Сокотру. Подошла жена к мужу и говорит:
— Я зайду к тебе в гости, хочу на твою жену поглядеть. Приплыли они на остров, жена вперед мужа пошла по дороге, будто заторопилась в мечеть на молитву. Прибежала домой, велела девушке, которая оставалась домовничать, быстро в порядок все привести, сама же тем временем переменила одежду и приняла прежний вид.
Пришел муж домой, а жена встретила его как ни в чем не бывало. Поздоровался он с ней и говорит:
— Со мной тут один сейид приехал, он от разорения меня спас. Скоро в гости к нам пожалует. Приготовь–ка ужин повкуснее.
Ждали они сейида. ждали, так и не дождались. Поужинали, спать легли. Муж жене рассказал обо всем, что с ним произошло. Тогда жена достала его кольцо, принесла сосуд, в который спрятала то, что отрезала у троих, и рассказала все, как было. Подивился муж и спрашивает:
— Как же мне вознаградить тебя за все это?
А жена отвечает:
— Ты уже вознаградил меня, когда отказался отдать в жены другому. Ничего мне больше не надо.
В некоторых произведениях фольклора и зло, и добро представлено женщинами. Такова, в частности, история, записанная еще в конце XIX века руководителем Австрийской экспедиции на остров профессором Д. Мюллером. Эта история, впрочем, не сокотрийского, а скорее махрийского происхождения (махрийцы — родственный сокотрийцам и говорящий на родственном сокотрийскому языке народ, живущий в центральной части Южной Аравии).
Юноша, его коварная сестра и умная жена
Жил некогда султан, и были у него жена и сын. Жена понесла. А султан в это время в дорогу собрался. Позвал он сына и говорит:
— Если мать девочку родит — убей ее, если сына — вырасти.
Уехал султан. А жена его вскорости девочку родила.
Не стал сын султана ее убивать, к одной старухе отнес, которая чуть пониже жила, наказал:
— Расти ее.
И принялась старуха растить девочку. Вернулся домой султан. Услыхал про это юноша, купил ягненка, под крыльцом спрятал. Пришел отец, спрашивает:
— Кого родила мать?
Отвечает юноша:
— Девочку родила, я убил ее и под крыльцом закопал.
Однажды старуха стала сушить на солнце пшеницу. Вышла из дому и говорит девочке:
— Стереги пшеницу, чтобы куры ее не склевали.
Только старуха за ней в дом вернулась, налетели куры, стали пшеницу клевать. Сняла девочка браслет с правой ноги, бросила в кур. Разбежались куры, опять прибежали, стали пшеницу клевать. Сняла девочка браслет с левой ноги, бросила в кур. Разбежались куры, опять прибежали, стали пшеницу клевать. Сняла девочка браслет с руки, бросила в кур. Разбежались куры, опять прибежали. Сняла девочка с пальца кольцо, бросила в кур. Разбросала все украшения, больше у нее не было. Стала девочка подбирать с земли украшения, а султан в ту пору у окна сидел, вниз смотрел, на старухин дом, и увидел султан девочку. Приглянулась она султану, и велел он позвать старуху. Вечером пришла старуха, спрашивает:
— Зачем звал меня?
Отвечает султан:
— Хочу взять в жены твою дочь.
Говорит старуха:
— Нет у меня дочери.
Султан ей в ответ:
— Или ты отдашь мне девчонку в жены, или я убью тебя.
— Ладно, — говорит старуха.
Вернулась старуха домой, позвала сына султана. Пришел он и спрашивает:
— Зачем звала?
Отвечает старуха:
— Султан хочет взять в жены собственную дочь, что мне делать?
Говорит юноша:
— Не бойся, я пойду все отцу расскажу.
Пришел юноша к отцу и рассказал ему все, как было. Говорит ему султан:
— Раз она моя дочь — убей ее.
Отвечает юноша:
— Я не стану убивать свою сестру. Если же мы не нужны тебе, то уйдем отсюда.
143
Куфр аль–ахья — букв, «порошок неверных для оживления», то есть бальзам, предохраняющий от разложения, якобы завезенный когда–то на Сокотру христианами.
144
По мусульманскому закону шариату, показания человека только тогда признаются действительными, когда они подтверждаются показаниями двух свидетелей из мусульман, причем обязательно мужчин.
145
Сейиды — религиозная аристократия стран Аравии. Их происхождение восходит к пророку мусульман Мухаммаду.