Так вот и вышло, что Седым становился в среднем один из каждых двадцати, проходивших Школу. Седые получали бесцветный Камень, который можно было перекрашивать по своему желанию хоть шесть раз на дню, и многие из них получали вместе с магическим кристаллом седину в волосы или мех; за что, собственно, Седыми и прозывались.
Разделение на Седых и Младших было окончательно определено в законах Леса после Восстания. Лет триста тому назад маги, обучавшиеся в Школе, изрядно поспорили со своими наставниками о цели и смысле магии в мире, и о том, каким путем следовать каждому магу. Руководству Академии не хватило мозгов сообразить, к чему дело движется, и маги-ученики подняли бунт, пользуясь мощной поддержкой населения Бессонных Земель - это в них находилась тогда первая Школа, Школа Следопытов. Бессонные Земли в то самое время были недовольны поведением назначенного к ним Опоясанного, и многократно жаловались на него в Совет. Но Совет что-то промедлил со сменой - то ли из лени, то ли интригами Болотного Короля, то ли еще отчего-нибудь. В конце концов верхи не смогли, а низы не захотели терпеть, да еще наложилась поддержка Школы - край восстал. Болотный Король, на границе с которым находилась непокорная территория, тотчас предложил принять ее под свою державную руку, и этим испортил все дело. Школа и Академия спохватились, увидели, куда они могут шлепнуться, и мигом помирились. Понятие магии и ее роль в Лесу Академия пересмотрела, после чего самоустранилась, а на обломках Академии возникла Магистерия. Собственно магические науки к Магистерии и отошли, а Школы - Школ стало четыре - получили почти все прикладные знания. Роли разделились обычным образом: Седые создавали магию, а Младшие ее использовали на благо себя и окружающих. Поначалу взаимных оскорблений, подозрений и прочего хватало и Седым, и Младшим, но со временем те и другие увидели, что мутят воду в ложке, и колкости сошли на нет. Да тут еще и Долгий Мир кончился, Болотный Король в очередной раз накопил войск и принялся за обычное, в Бессонных Землях опять загремело оружие. А за войной уже никто старых ссор ворошить не стал.
Именно во времена той войны и возникло в Лесу понятие "ковен магов", и тогда же был определен способ их набора. Ковеном стал называться отряд магов, действующий самостоятельно в определенном ему районе, на границе, или в Городе Кольца. Способ набора ковенов также отличался простотой и легкостью: посланник от Совета Леса, то есть, Опоясанный, входил в Каминный Зал Магистерии и молча прикасался своим оружием к полу перед теми, кого он хотел бы видеть в ковене. Отказаться от приглашения означало предать Лес; за все триста лет существования обычая не отказался никто. Чтобы, однако, избежать, набора таких магов, которые воевать не станут по какой бы то ни было причине, всякий Опоясанный прежде Каминного Зала несколько раз посещал кого-нибудь из старожилов Магистерии и долго, тщательно выспрашивал его о магах, "чтобы выбором не убивать прежде времени". Этот нюанс также себя оправдал - не записано случая, чтобы Приглашение получил маг, от которого в ковене было бы больше мороки, чем пользы. Наконец, если кто не желал попасть в ковен по приказу Совета, достаточно было просто не являться в Каминный Зал. Случалось даже, что Опоясанный входил, обявлял свое имя и звание, и цель прихода, и ждал несколько времени, чтобы дать разойтись по комнатам тем, кто хотел избежать Приглашения. Хорошим тоном в таком случае считалось не замечать и не упрекать уходящих.
Для чего все это длинное предисловие? Для того, чтобы вы поняли, куда у меня упало сердце, когда я оторвал глаза от почти уже готового отчета и посмотрел на того, кто подошел ко мне. Это был высокий человек в военной одежде и в железе; поверх кольчуги поблескивал чисто-белый пояс из серебрянных пластин. Опоясанный удостоверился, что я смотрю на него, что я трезв и понимаю происходящее. Затем он отдал медленный ритуальный поклон, вынул длинный прямой меч и легонько ударил им в пол.
***
Тянул крепкий северо-западный ветер, обычный для середины осени. Пахло сыростью и грибами, и грибов по сторонам от дороги торчало немеряно. Кто умел, тот нагибался, хватал гриб на ходу и съедал. Кто не умел, или из седла не доставал до земли, тем протягивали грибы и ягоды их товарищи. Корпус держал строй; ополчение уже выдохлось и с каждым часом отставало все больше. Лес ревел под ветром, и потому команды никто не отдавал голосом, а только флажками. На это имелась еще одна причина: корпус состоял из людей, медведей, волков, ежей, грифонов, лесных котов и отряда мутантов, у которых не было даже определенного названия. Общий язык Леса в корпусе знали не все, а флажковых команд было немного, и они запоминались за первые два-три месяца службы.
Поэтому, когда показалась река, именно флажки сообщили, что корпусу следует взять вправо и двигать к парому; а ополчению - повернуть влево. Там были устроены навесы, там готовилась еда, там в загородках и на площадках наскоро обучали ездить верхом, правильно надевать щит и держать строй.
Корпус "Конхат" подходил к парому; обслуживающие паром ополченцы уставились на бурую массу. По лесу корпуса колоннами не ходили, а ходили всегда развернуто, поэтому и на берег "Конхат" вышел широким фронтом. Сжиматься к парому и устанавливать очередность переправы корпус не стал. Заученным движением передовые скатили на воду бревна, которые задние срубили и передали по рядам. Веревки размотали с поясов, вразнобой застучали топоры.
Плоты связывали, сбивали скобами, крепили широкими лентами. Работали несколько тысяч рук, поэтому ополченцам паромной команды показалось, что переправа возникла мгновенно. Авангард отчалил; грифоны уже вились над речкой. Возвращались их разведчики, посланные вчера на день пути вперед. Ворон-оборотень устало спланировал на берег и перекинулся ежом, потом человеком, потом махнул рукой и принял медвежье обличье, и на этом успокоился. Посланные с ним грифоны выковыривали стрелы из кожаных набрюшников. Оборотень направился к большому знамени, где, видимо, собирался доложить результаты, а на плоты тем временем вкатывали тяжелое вооружение корпуса, катапульты, подъемные устройства, вносили плетеные корзины с магическими припасами, мешки с едой.