…
От его прикосновения к плечу током пробило все тело, и невольно подпрыгнула на месте. Живо подняла голову и уставилась в лицо.
Поставил вдруг передо мной две бутылки молока с синей этикеткой «Залесского» и, сделав пару шагов к стене, выключил свет.
Вокруг стало серо, но не темно. Испуганно дернулась взглядом к окну – сверкало. Замерла, пораженная от увиденного. Проспала всю ночь? Я просидела здесь всю ночь?!!
Нервно сглотнула и перевела взгляд на парня.
Молчит, занят своим.
Что-то стал перебирать на полке шкафчика, а затем вдруг вытащил газету и бросил на стол. Еще мгновение - и, где-то из-под кипы бумаг рядом со мной, достал пряник. Резво подхватил бутылку молока и, открутив крышку, принялся уплетать свои лакомства.
Скривилась. Злость, обида и нервозность вдруг зарычали внутри.
Набравшись храбрости и дерзости, выпалила:
- Я тебя не смущаю?
Удивленно вздернул бровью (не то от слов моих, не то отсмелости), уставился в глаза (переставдаже на мгновение жевать):
- Н-нет.
Шаг – и присел на диван.
(пружины раздраженно скрипнули в ответ)
Нервно сглотнула и отвернулась. Бешенство от того, что обманули, что, глупая, поверила, с каждым его чавканьем разгоралось во мне все сильней и сильней.
- Ну, что? Купил сигарет?! – гневнорявкнула и вздернула подбородком вверх.
Неторопливо перевел на меня взгляд, рисуя на лице раздражение.
- Я не курю.
(молниеносно выстрелила взглядом в его сторону)
Обомлела. Казалось, во мне взорвалась ядерная бомба. Чуть не подавилась собственной слюной.
Протолкнула колкий комок обиды глубже.
(но вдруг желудок предательски заворчал)
Тяжело вздохнув, вдруг Агатов поднялся с дивана. Шаг ближе и, живо схватив вторую, нетронутую бутылку, открутил крышку. Точное движение – и та приземлилась прямо передо мной.
- Пей. Ничего другого у меня нет.
Злобно стиснув зубы, живо дернулась вперед и отодвинула молоко в сторону.
- Спасибо, обойдусь.
Глубокий, раздраженный выдох и, подхватив «занозу», тут же опрокинул – белая жидкость полилась ему в рот. Тягучие секунды – счастливо вздохнул и учтиво рукавом вытер губы. Со стуком поставил пустую тару передо мной.
- Баба с воза – кобыле легче.
Дерзкий, с вызовом мой взгляд в глаза.
- Подпишешь повестку?
(коротко, едва заметно ухмыльнулся)
- Нет.
- Как нет?
(молчит, только наблюдает за мной; черт! эта его манера меня уже не по-детски выводит из себя)
Почему это?
- Ты только ради этой глупости меня всю ночь ждала?
- Глупости?!! – едва не завизжала от ярости. Живо вскочила на ноги. Пристальный взгляд в глаза.
(в его теплые, но колкие льдины)
Это – глупости? Глупости, это нагребать кредитов, а дальше прятаться по закоулкам!
- Я ни от кого не прячусь, - нервно скривился. На мгновение отвернулся в сторону.
- Да неужели?!
- Да! – гневный взгляд в глаза.
Замерла я на мгновение, глотнув слова.
- Н-но.. Н-но, - попыталась сообразить, собрать мысли до кучи и вновь ринуться в бой.
- Что «но»? Я здесь, разве не так? У вас есть мой адрес, приходите, берите, что хотите, и отвалите уже от меня! – злобно рявкнул и тут же стиснул зубы. Губы побледнели, превратившись в две белые тонкие линии…
- Но у тебя здесь нечего… брать, - робко, едва слышно прошептала.
- Да неужели? – едко запричитал, едва заметно покачав головой. – Ты наконец-то заметила!
(тяжело сглотнула)
- Н-не понимаю, - пытаюсь перевести разговор в другое русло. – Не понимаю таких людей, зачем брать в долг, если потом не собираешься платить.
(молчит, чего-то выжидая)
Или если нечем, то зачем…
- Все высказала? – грубо рявкнул (и вновь проглотить комок неловкости и боли). - Мне на работу пора. Если тебе больше нечего сказать, желательно что-то новое и разумное, я ухожу. И, надеюсь, вечером, когда вернусь, тебя не застану.
Но неожиданно его лицо просветлело, и наружу вылезла ласковая улыбка.
- Или ты теперь у меня здесь поселишься до тех пор, пока не погашу долг?
Промолчала.
Сверлит взглядом, дожидаясь ответа.
Тщетно, я выигрываю молчанки дуэль. Сдался.
(чья школа!)
- Ладно, пошел я. Делай, что хочешь. Только, как соберешься вновь спать, выключай, пожалуйста, свет. Не казенный ведь.
(нервно заморгала я, перебирая сказанное; и хотелось, было, что-то едкое кинуть поперек, да опоздала: резвые, точные его шаги на выход и, спустя секунды, скрылся из виду долой).
А, черт с тобой! Тебе плевать на брошенную открытой квартиру, значит, и мне нечего голову ломать!
Быстрые шаги – и, пролетев за несколько секунд пять этажей, вырвалась на улицу.
Глава Девятая. Седая
...Январь. 2010 год...
***
Я признала свое поражение и вскоре уволилась по собственному.
Устроилась без всяких "знакомых" и "помощи" в магазин джинсовой одежды продавцом. Зарплата невысокая, без соцпакета, зато стабильно и недалеко от дома. По-прежнему снимала комнату в общаге. На еду хватало, а на одежду - бабуля, втихую от моей матери, давала, выкраивая из своей пенсии.
Вот так и коротали дни.
Да только в жизнь вновь закралась осень, нервно разминая пальцы перед очередным ударом в дых.
Все события той недели слились в муть, взрываясь лишь в отдельных моментах яркими вспышками.
Помню, как зазвенел мобильный и на экране высветился незнакомый номер.
- Да?
…
Можно искать виноватых в произошедшем, можно корить себя. А можно все воспринять как должное, неминуемое.
- Не переживай, мы вызвали скорую, и они забрала ее в морг, - слова трещали где-то там, на другой стороне невидимых проводов, а внутри булыжниками боль скатывалась на дно души.
- Злата, ты меня слышишь?
(сухо, едва слышно)
- Д-да. Я сообщу матери.
***
Со стеклянным взглядом в глазах, застывшими слезами на сердце... пройтись по Ленинскому. Найти адрес, указанный в объявлении.
Кто-то изнутри моего тела вел беседу с женщиной, обговаривая нужные детали предстоящего события.
- Так, ладно уточните еще раз ее имя, и ваше.
- Бабич Ольга Фёдоровна. Мое - Корнеева Злата Дмитриевна.
- Она вам приходится бабушкой, верно?
- Да.
- Когда хоронить собираетесь?
***
Глубокий вдох – и толкнуть стеклянные двери от себя. Шаг внутрь. Провести взглядом по витринам - и подойти к кассе.
- Дайте пачку сигарет.
- Каких? – раздраженно скривилась девушка.
- Любы… а давайте вот «Culpa», легкие, - ткнула пальцем, и тут же сообразив, скользнув по памяти чужих проб и ошибок, добавила, - и зажигалку.
Перейти через дорогу, пройтись немного по эстакадному мосту - и спуститься в скверик около Кенигсбергского собора. Еще шаги – и, отыскав одинокую, спрятанную от чужих взоров, лавку, обреченно на нее опуститься и освободить поводья дерущей изнутри боли. Слезы сорвались с глаз, тщетно убегая от душевной жути…
Легкое волнение внутри, но четкие, давно заученные из мимо пробегающих жизней, движения – и сделать первую затяжку, первую… в своей жизни. Горло запершило, сгорая в ужасе от происходящего, легкие задохнулись вонючим дымом – и я, нервно выругавшись матом про себя, тут же отчаянно закашлялась. Еще затяжка – и вновь залиться бранью от злости.