«Черт с ним! Котись оно всё пропадом! Как-нибудь сама выкручусь! Всегда так было, и…»
Мысли все еще сражались друг с другом в моей голове, как сделала оборот (в желании убраться куда подальше) и в тот же миг уткнулась взглядом в его колкие льдины.
Едкий, сдержанный смешок.
- И все-таки постучать было не судьба? Да?
Чувствую, что краснею. Щеки запылали жаром, вгоняя меня в смущение еще больше. Опустила взгляд. Молчу.
- Ла-а-адно, - врастяжку, едва ли не пропел. – Пошли, давай.
Нырнул в карман, достал ключи. Шаг наверх, и, немного отодвинув меня вбок, протиснулся к двери. Щелчки замка.
- Заходи.
…
Присела на стул. Неосознанно стала следить за каждым его движением: стянул шапку и бросил на полку, снял куртку и повесил на крючок на боковой стенке шкафчика.
Заметил пристальный взгляд. Улыбнулся.
Его «длинный» ежик (застрявший в моей памяти) сейчас превратился в короткую стрижку, да и подбородок едва ли покрывала щетина, так что впервые смогла полностью оценить черты его лица. Как и думала, картина оказалась такой же прекрасной, как и его глаза.
Нервно сглотнула.
- Может, еще шубу тебе дать? Не замерзнешь?
(от неожиданности передернуло; растерялась; промолчала)
- Раздевайся, или ты упариться решила?
- Я ненадолго.
(удивленно вздернул бровью)
- Как хочешь.Ты есть будешь?
- Н-нет. С-спасибо.
(тяжело выдохнул; ухватил табурет, поставил напротив меня и присел)
- Слушаю.
(взгляд мой утонул в пустоте, перебирала мысли;
вежливо молчал, давая свободу моей внутренней борьбе)
- Не знаю с чего начать, - обреченно выдохнула и опустила голову.
- Говори, как есть. А дальше сообразим, что подправить.
- У меня проблемы, - уткнулась взглядом в глаза.
Понимающе кивнул. Промолчал.
Вдох – и затараторить:
- Как уже знаешь, наверно… Умерла моя бабушка. Ее тогда хоронили.
(вновь молча кивнул)
Продолжила:
- Меня здесь только она держала. Сама я из Украины, город Сумы. И хоть уже получила гражданство, мать все никак не успокоится, хочет, чтобы я вернулась.
(и вновь тишина)
В общем, они с отчимом решили продать бабушкин дом и… Короче…
(вновь грызу ногти, подбирая слова; взглядом блуждаю по стенам)
- И что ты хочешь? – не выдержал.
(благодарно улыбнулась за его участь; посмотрела в глаза)
- Я знаю, это, наверно, глупо. В общем, если бы сказала, что меня что-то… кто-то здесь держит, то они бы отстали. Не продавали бы дом, и вообще…
- То есть, - вдруг перебил, видимо, уже не вытерпливая моего мямлянья, - ты хочешь им сказать, что у нас с тобой отношения? И, по-твоему, это решит все проблемы?
- Ну, д-да, - несмело кивнула, сгорая от стыда.
- Тебе сколько лет?
- Э-э… а, давно уже есть восемнадцать, если ты об этом.
- Сколько тебе лет? – сдержано повторил; немного подался впереди уткнулся локтями в колени, невольно скрестив руки перед собой.
- Д-двадцатьтри.
(не распознала реакции; лишь дальшес полной серьезностью в голосе повел свою мысль)
- Вот так им и скажи. Не маленькая ведь уже. Не умеешь врать, и не начинай. Умела бы – и без меня сочинила три горы лжи, а так…, - тяжело вздохнул.
(опустила взгляд; щеки запылали еще сильнее от громкого позора)
- Скажи, что сама разберешься со своей жизнью. Давно сделала выбор, за ними осталось - только смириться.
(молчу, нервно сглатывая слюну; от переизбытка чувств обиды, растерянности и стыда едва не плачу)
- Что молчишь? - вдруг встал, прошелся по комнате; замер, взор обрушился на меня, - разве я неправ?
- Проще…, - едва слышно шепчу.
- Что? – чуть ли не рявкнул.
Выстрелила взглядом в лицо, разгораясь в ответной злости.
- Проще сказать, чем сделать.
Нервно скривился. Глубокий вдох. Замер на мгновение, не шевелясь.
- И что затем будет? – вдруг ухмыльнулся. – Скажешь, бросил, ублюдок, скотина эдакая… Да?
- Ну…, - отвела глаза в сторону.
Тяжко выдохнул.
- Да и потом, будь ты моей девушкой, я бы не думал о доме твоей бабушки. Я бы полностью был в ответеза тебя. И не нужна мне ничья помощь. Пусть хоть продадут, хоть сожгут. Жили бы,так или иначе,все равно у меня.
(невольно провела взглядом вокруг, сдержала улыбку; заметил – рассмеялся в ответ)
- Нет, ну… она была бы немного краше.
Не выдержала – залилась смехом и я, осеклась. Закусила губу.
- В общем, тебе мой совет: не ломай голову, не сочиняй, черт знает что, скажи как есть. И будет всем проще. И только не мямли, как вот ты здесь мне начала, будь твердой и настойчивой в своем решении – никто и слова поперек не скажет.
- Ну, спасибо…
- Говорю, как есть. Нравится тебе это, или нет. Ты пришла за помощью? - (выжидающая пауза - промолчала). – Я вот и помогаю…
Секунды тишины. Сомнений и неловкости.
Хотелось, было, удушить себя за свою глупость.
Робкие, плавные движения – встала со стула.
- Я,… наверно, - несмело начала; резко уставился в ответ на действия в глаза. – Я наверно, пойду…
Ухмыльнулся. Покачал головой.
Шаг ближе – и на короткое мгновение привлек к себе, притиснул к своей груди.
- Эх, Злата, Злата.
Секунды замешательства – и резко оторвался.
Живо пошагал к выходу.
- Молоко или чай будешь?
- Ч-чай…
***
Стянуть шарф, расстегнуть куртку, снять ее и повесить на крючок рядом с его одеждой.
Шаги на кухню. Что ж, посуды грязной стало куда меньше, по сравнению с прошлым разом, но все равно чистота не блещет. Ехидно ухмыльнулась себе под нос.
- Пошли в комнату, - подхватил две чашки со стола и направился к двери.
…
Опуститься на табурет.
Хотела, было, взять чашку, да обожглась. Злобно затрясла рукой и затем подула на пальцы.
- Аккуратнее, - ласково улыбнулся.
Ответила и я ему тем же.
Секунды тишины…
(решила как-то сгладить неловкость из-за предыдущего разговора)
Опустила глаза в пол и заговорила:
- Не знаю, как жить дальше.
Тяжелый (его) вздох.
- Как и раньше.
(кисло улыбнулась; уставилась в лицо)
- Просто сказать. Здесь я останусь совсем одна. Никого родного, близкого… Не дай Бог, конечно, но представь, если бы у тебя так стало…
- А кто тебе сказал, что я не один?
(вздернула бровями от удивления; ошарашенная, замерла; молчу)
- Про отца и мать, наверно, знаешь из дела.
(промолчала)
Решил продолжить:
- Его видел один раз в жизни, и то… издалека, лет так в двадцать. Матери же - некогда было до меня: работала день и ночь, на износ, не покладая рук. И в итоге поплатилась - болезнь утащила за собой в землю очень рано. Мне исполнилось тогда только двенадцать.
… Так что, воспитывала бабушка. Вот получила, как ветеран войны, трехкомнатную в Краснознаменске. Продали и купили однокомнатнуюв Калининграде. Все-таки, работы здесь куда больше, да и жить проще, чем там…
А теперь, лихая, и по нее пришла. Скосила – лежит, прикованная к постели уже больше года. В Добровольске у нас дом оставался. Небольшой, дряхлый, но все же крыша над головой. Уезжать она оттуда не захотела. Сама, наверно, знаешь. Стариков ближе к земле клонит, да и родные места не больно хотят покидать, особенно досчитывая до конца свои дни. Ей там легче – а потому не настаиваю. Соседка приглядывает – ей плачу, вожу продукты, оставляю деньги на мелкие расходы. Расстояние, конечно, некислое – больше ста километров, но кручусь, как могу.