Живо пошагал к выходу.
- Молоко или чай будешь?
- Ч-чай...
***
Стянуть шарф, расстегнуть куртку, снять ее и повесить на крючок рядом с его одеждой.
Шаги на кухню. Что ж, посуды грязной стало куда меньше, по сравнению с прошлым разом, но все равно чистота не блещет. Ехидно ухмыльнулась себе под нос.
- Пошли в комнату, - подхватил две чашки со стола и направился к двери.
...
Опуститься на табурет.
Хотела, было, взять кружку, да обожглась. Злобно затрясла рукой и затем подула на пальцы.
- Аккуратнее, - ласково улыбнулся.
Ответила и я ему тем же.
Секунды тишины...
Попытка хоть как-то сгладить неловкость из-за предыдущего разговора... Опустив глаза в пол, заговорила:
- Не знаю, как жить дальше.
Тяжелый (его) вздох:
- Как и раньше.
Кисло улыбнулась. Уставилась в лицо:
- Легко сказать. Здесь я останусь совсем одна. Никого родного, близкого... Не дай Бог, конечно, но представь, если бы у тебя так стало...
- А кто тебе сказал, что я не один?
Вздернула бровями от удивления. Ошарашенная, замерла.
- Про отца и мать, наверно, знаешь из дела.
(промолчала)
Продолжил:
- Его видел один раз в жизни, и то... издалека, лет так в двадцать. Матери же - некогда было до меня: работала день и ночь, на износ, не покладая рук. И в итоге поплатилась - болезнь утащила за собой в землю очень рано. Мне исполнилось тогда только двенадцать.
...Так что, воспитывала бабушка. Вот получила, как ветеран войны, трехкомнатную в Краснознаменске. Продали и купили однокомнатную в Калининграде. Все-таки, работы здесь куда больше, да и жить проще, чем там...
А теперь, лихая, и по нее пришла. Скосила - лежит, прикованная к постели уже больше года. В Добровольске у нас дом оставался. Небольшой, дряхлый, но все же крыша над головой. Уезжать она оттуда не захотела. Сама, наверно, знаешь. Стариков ближе к земле клонит, да и родные места не больно хотят покидать, особенно досчитывая до конца свои дни. Ей там легче - а потому не настаиваю. Соседка приглядывает - ей плачу, вожу продукты, оставляю деньги на мелкие расходы. Расстояние, конечно, некислое - больше ста километров, но кручусь, как могу.
- Соболезную...
Тяжелый вздох.
- Не надо. Бывало и хуже. Главное, что жива...
- И все же... значит, не один.
Ухмыльнулся. Опустил взгляд.
- Ладно, уговорила, - уставился мне в глаза, -не один. И раз на то пошло, если тебе так станет легче, пусть будет у тебя здесь в Калининграде далекий, всегда готовый выслушать и поддержать, «неплатежеспособный» друг.
Сам над своими словами рассмеялся - поддалась на шутку и я.
- Да, кстати, - вновь заговорил, - как там твоя «карьера» судебного пристава? Небось, уже в начальники отдела метишь?
Кисло улыбнулась:
- Да никак. Уволилась.
Удивленно вздернул бровями:
- Чего так?
- Не мое это.
- Ясно.
Улыбается, пристально смотрит на меня.
- Что? - не выдержала напора.
- Да сразу было видно, что не твое. Ни один нормальный пристав не будет ходить невесть куда с повестками, да еще и ждать в квартире должника всю ночь. Им наглости не занимать... Все как-то странно тогда получилось, если честно.
Усмехнулась.
- Да знаю, - тяжелый вздох. - Там все сложно было. Отчасти сработало то, что в меня не верили, да и назло дали «некурабельное» дело.
- В смысле?
- Моего провала только и ждали...
- Ясно, - с усмешкой прожевал слова. - Бывает. А теперь чем занимаешься?
- Продавец в магазине одежды.
Рассмеялся.
- Что? - надула губы.
- А это - твое?
- Н-не знаю, - немного помедлила с ответом. - Главное, что стабильно, рядом с домом.
- Наверное, хорошо платят?
- Ну, так себе...
- Ах, теперь все понятно. А я-то думал, какие же сейчас мечты у молодежи? Какие амбиции и рвения? Зарплата «так себе», зато «стабильно» и «рядом с домом»!
Ехидно скривилась, прищурив глаза, и покачала головой, ерничая над его словами.
- Ладно, пей чай, а то уж совсем остынет, - и потянулся к своей чашке. Повторила за ним.
- А ты как? Все еще достают из исполнительной службы?
- Да холера бы их побрала.
Улыбнулась. Промолчала, лишь опустив голову.
- А знаешь, что занимательно во всей этой истории?
- Что? - резко уставилась в глаза.
- Кредит-то... ни я, ни моя бабуля не брали.
- Ка-а-ак?!! - едва не подавилась собственной слюной; глаза выпучились от удивления.
- А вот так. Кто его знает, где и как ксерокопии моих документов в банк попали, какими добрыми судьбами и через какие заботливые руки. Вот так вот. Одним прекрасным днем ошарашили новостью. Пытался разбираться, выяснять. Куда только не ходил, что только не писал: все тщетно. Везде свои.
- А в суд подать?
- Ты думаешь, это что-то даст?